– Я надумал строить оборону вдоль лесного дефиле, немного отступив от края, начинать от центра...

– Почему?
– косясь на Осипова, спросил Почибут.

– Меньшая поражаемость будет, и танки противника все на виду!

Рогозин говорил убедительно, словно видел эти танки и готовился бить их.

– В конце просеки пушки укрыть в капониры. Все дефиле будем простреливать кинжальным огнем!

– Как ты думаешь, начальник штаба?

Осипов хитро улыбнулся, достал портсигар и протянул Рогозину.

– Закуривай...

– Спасибо, товарищ подполковник, не выучился.

– Ах да, ты ведь мещерский старовер. Я и забыл... А ты что думаешь, майор Почибут?

– Мысль, достойная уважения, - ответил Почибут, с ухмылкой потирая руки, стывшие на холоде после ранения.

– Правильная мысль, - подтвердил Осипов.

– Предложение старшего лейтенанта тоже верное!
– неожиданно вставил Рогозин, взглянув на Шевчука, и нерешительно добавил: - Только я думаю: сил у нас пока маловато.

– Накопим, - глубоко вздохнув, проговорил Осипов.
– Ну, а раз ты предлагаешь строить оборону в этом проходе, сегодня же начинай. Пушки Ченцова все отдаю тебе. Приедем в Сычи, приходи за приказом. Там еще кое-что уточним.

– Вы всерьез думаете строить оборону вдоль просеки?
– спросил у Осипова майор Почибут, когда они приехали в штаб.

– Немножечко иначе...
– усмехаясь, ответил Антон Петрович. Он развернул карту и, водя по ней согнутым пальцем, стал показывать во всех деталях намеченную оборону.
– Смотри: по этой просеке идет дорога на Данилково. Немцы, надо полагать, не оставят ее без внимания, так или нет?

– Не исключено, - подтвердил Почибут.

– Ясно! И в нашу прореху полезут непременно. Больше им нет выхода. Дефиле широкое и удобопроходимое для танков. Если они им овладеют, нам будет очень худо. Придется его крепко минировать и в самом конце устанавливать пушки. На дорогу Немирово - Данилково - заставу от эскадрона Орлова. Рогозин - в центре, слева - Биктяшев. Шевчук - в резерве. Вот и все.

– А план Рогозина?

– Что план Рогозина? Смелый план, но он не учел данилковскую просеку. Затылок подставляет. Там немцы могут пехоту двинуть. А ее-то и надо в засаду подловить.

– Почему же вы Рогозина на месте не поправили?

Почибут, как опытный штабной командир, давно оценил всю обстановку, но не понимал снисходительного отношения Осипова к молодому командиру.

– Вот он придет сюда, мы его здесь и поправим. А там нельзя было. Зачем лишать человека инициативы? Да и план его мне нравится. А засаду мы там все-таки посадим. Главное, хорошо говорил, с огоньком. Танки пропустить и сбоку кинжальным огнем! Здорово! Из него, честное слово, вот посмотришь, добрый выйдет комэскадрона. Раз человек думает, мыслит творчески - значит, у него есть способности. Надо только вовремя его поправить, указать на ошибку. А ведь каждый думает по-своему: один так, другой эдак. Ко всему надо прислушиваться. Мысль не новая, но мы часто забываем ее. И со мной это бывало, нечего греха таить. Я вот присматриваюсь к командирам и все время думаю, кто на какое дело способен, кому и что можно доверить. Скажем, тот же Рогозин. Он хорош в обороне, будет драться до последнего, но нельзя его пускать на марше в головную походную заставу. Неизвестное действует на него очень сильно и вызывает психологическую напряженность. Он будет обдумывать всевозможные варианты встречи с воображаемым противником, а при столкновении может забыть отдать команду спешиться, как это было под Крюковом. Не умеет еще руководить своей волей. Для ГПЗ*, чтоб ты знал, лучше Орлова нет. Осторожен, хитер и смел, да и опыта больше. Биктяшев, мастер засады, любит внезапность, при наступлении быстрей его никто не продвигается, но слишком бывает суетлив, мечется, горячится. А это не всегда хорошо кончается.
– Осипов умолк, заложив руки за спину, прошелся из угла в угол.

_______________

* Г П З - головная походная застава.

– Что вы думаете о старшем лейтенанте Шевчуке?

– Шевчуке?

Остановившись посреди комнаты, Антон Петрович плотно сжал губы и задумался.

– Этот, пожалуй...
– И, вспомнив записку Доватора и высказанное Шевчуком решение, подумал: "Эх, людей маловато, пушек бы да десяток танков!" - и, поймав устремленный на него взгляд начальника штаба, веско добавил: - Этот как глыба: ударь - искры брызнут...

ГЛАВА 9

В боях под Москвой наступило временное затишье. Рано утром генерал Доватор был неожиданно вызван в штаб армии. В приемной командарма к нему подошел небольшого роста средних лет человек в форме генерал-майора.

– Здравствуй, соседушка!
– сказал он, протянув Доватору руку.

Лицо его с резко выдающимися скулами, несмотря на утомленный вид, было приветливым и ласковым. Это был прославленный генерал Панфилов, командир дивизии, сосед Доватора на правом фланге.

Доватор, взяв Панфилова за локоть, повел его к окну, шутливо выговаривая:

– Браниться сейчас буду, браниться! Что ж это - по-соседски? Обещал, а не появляешься!

– Не мог, Лев Михайлович! Совсем однажды собрался, белье приготовил, веник березовый... Ну, думаю, попарюсь...
– Панфилов весело прищурил глаза и улыбнулся.
– А тут немцы, как назло, такой душ устроили!

– Знаю, знаю. Жарко было.

– Земля трескалась! Мои разведчики обера притащили, командира штурмовой роты. Хлыщ такой. Говорит: "Москва окружена. Мы скоро будем в Кремле". А пока, видите ли, наш батальон, расположенный на высоте, мешает их наблюдателям, так они решили прогнать его... Я сначала маленько пострелял, а потом велел пропустить их. Ну, а заманив к себе, мы с твоим комдивом отрезали им отход и... Впрочем, остальное тебе известно... Молчат пока. Это перед бурей.