Про проклятие он, конечно, наврал. Мальчишеская попытка зализать раненую гордость.

Старушка, стоявшая под уныло провисшим облетевшим вязом неподалеку, воззрилась на него.

Серега нахально сказал:

– Топай в магазин, бабуля. Там золотые цацки, а персонал только что поубивали, все мертвые лежат. И золото без присмотра - заходи и бери, что хочешь.

Бабуля опрометью бросилась к массивным дверям антикварного магазина.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Видно пана по халяве(1)

1 Нар. укр. пос. (читай: народная украинская пословица) И сноска к сноске: халява - это одна штанина в нар укр шароварах

У родного дома нервно топтался отец, переминаясь с ноги на ногу. И в глазоньках у него плескалось определенное такое возбуждение, какое Серега видал разве что в глазах забулдыг, сторожащих подходы к винным магазинам,-вдруг да сыщется наивная душа, подаст или уронит... Проходя мимо таких личностей, Серега всегда испытывал смятение - и жалеть таких не за что, но ведь тоже люди...

– Сережа,- потрясенным шепотом выдавил отец,- расскажи мне всю правду. Я все пойму, ты слышишь, Сережа!

Герцога Лабрийского будто обухом по темечку вдарило. Толстым таким обухом от хорошего боевого топора. Домой он добирался пешком. Стало быть, с того момента, как он вышел из дверей антикварного магазинчика, прошло достаточно много времени. И... что? Мерзавец директор довел до конца свое гадючье дело? Заявил на него в милицию? И отца уже навестил милицейский наряд...

А как же адрес-то узнали?.. Впрочем, это как раз просто. Внутри тубуса была наклеена бумажечка с фамилией, именем, адресом и даже домашним телефоном. Все это было сделано его собственной рукой заблаговременно - на случай очередного острого приступа рассеянности. Бывало с ним иногда такое-то рубашку наденет наизнанку, то чертежи забудет прямо в автобусе. Вот он и предохранялся. Один разок ему уже возвращали тубус за вознаграждение...

Получается, допредохранялся.

О черт... Сплошной опизимись и пизимись, как сказала бы леди Клотильда.

Он бы долго еще предавался подобным размышлениям, но отец немного дрожащим голосом сообщил:

– Там тебя ждут - в нашей квартире. Пойдем, Сережа...

– Куда?
– очнулся Серега от своих печальных дум. "Сухари собирать, что ли..." - мелькнуло у него в голове.

– Наверх, Сереженька...

Отец покорно готов отдать его милиции? Серега очумело втянул воздух. Не то чтобы он ожидал, что отец предложит побег, но...

Папенька и маменька, напомнил он сам себе, это три чеховские сестры, поделенные надвое. Немного наивные, немного смешные. Неистребимо верящие в то, что нужно продолжать жить так, как жили раньше. Сказано - милиция ждет, значит, иди и честно сотрудничай. М-да... стало быть, директор таки обвинил его в краже. Или в попытке оной. Ложные факты иногда на диво правдоподобны.

Ну папенька, ну... Ведь мог бы наврать, что сынок дома уже давно не живет. Скажем, в бегах. ан нет, заверил, что чадо вот-вот появится, усадил ждать...

Но все-таки - родные родители. Если сбежать сейчас, что с ними будет? Они этого не поймут. Для них после такого курьеза родной сын может выглядеть чуть ли не рецидивистом. Побег - почти признание, по упрощенным меркам родителей. Дескать, если честен, то соответствующие органы всенепременно разберутся. И... И в общем, выхода нет. Здесь ему бежать некуда - нету на Земле-матушке Отсушенных земель, где по окраинам живут его личные и, думается, преданные ему вассалы. На горячо любимой родине действуют законы совершенно иного времени, требующие для каждого беглеца непременного наличия как документов, так и немалых денег - причем последнего чем больше, тем лучше...

А этого у него нет.

Он вздохнул и поплелся вслед за отцом по ступенькам. В душе нарастал панический ужас, а в голове плескалось только одно, извечное российское - от сумы да от тюрьмы...

Дверь квартиры оказалась незапертой. Внутри было тихо - отважные ребята из органов разыгрывают засаду на опасного рецидивиста? План "Недохват"?

Старший Кановнин двинулся на кухню. Серега уныло - следом. Отец пробурчал:

– Я встретил, покормил... Меня так странно спросили, не найдется ли в моем дому чего-нибудь съестного для голодного защитника слабых и обиженных.

На кухне сидело загадочное лохматое чучело. В черном. Перед ним, как ни странно, стояла тарелка. Большая, широкая. И чучело неловко тыкало в нее вилкой, гоняя по тарелке нелепый серый ком. На сердце у Сереги сразу отлегло. Слава богу, хоть не милиция. И на том спасибо. Но тогда кто же?

Чучело не торопясь подняло голову.

С секунду Серега неподвижно смотрел в яростно-голубые глаза леди Клотильды... Клотильд очки... Кло-ти... А потом заорал:

– Клоти!! Твое сиясьтво!!