–– Ну, вот правосудие и свершилось! – заключил он с благостным видом покаявшегося грешника. – Надеюсь, что такая услуга тебе, мой сын, отразится на твоём настроении величайшей божественной благодатью, даруемой им только избранным, – счастьем!

–– Ты прав, отец! – невозмутимо отреагировал Чезаре, читая завещание кардинала Паоло. – Но, чтобы ощутить себя полностью счастливым, мне необходимо двух твоих сенешалей, которые за этим столом будут пробовать

––* Deo Optimo Maximo Hostia – Богу Всеблагому, Всемогущему Жертва.

пищу и вино перед тем, как я к ним притронусь! – отбросил он прочитанную буллу на стол. – Ну-у!.. Подошли-ка их сюда!

Александр VI с растерянным видом изобразил недоумение, но требование сына всё же выполнил. Одного из папских сенешалей герцог Валентино сразу отослал к Леонардо, чтобы он пробовал вино и пищу у него, хотя мастеру, как и многим другим за этим столом, после увиденного, в горло ничего уже не лезло. Обед, однако, несмотря ни на что, продолжился, но даже видимое благополучие во взаимоотношениях, приглашённых на него людей, было таким натянутым и напряжённым, что слова и смех в них выглядели юродивыми. Папа Александр VI и дон Чезаре вели между собой такую беседу, обсуждая некоторые политические вопросы, что со стороны могло показаться – они самые любящие друг друга отец и сын! Никто из гостей из Зала Свободных Искусств ими отпущен не был; обед плавно перешёл в ужин, после которого Папа предложил всем приглашённым совершить ночное факельное шествие по улицам Рима во славу его сына, Знаменосца Римской Церкви, вместе с его церковным войском. Отказаться было невозможно. Кардиналы, послы и дипломаты великих держав, включая учёных и мастеров, – все приняли участие в этом ночном факельном шествии. До полуночи Рим сотрясался от грохота колесниц с тяжёлыми бомбардами «Маргарита», от залпов фейерверков, шума движущихся сухопутных галер, выкриков солдат, прославлявших их гонфалоньер-Капитана и римского Папу; и ликования римских граждан. После полуночи были отпущены дипломаты, послы и учёные с мастерами, кроме Леонардо; его попросил остаться герцог Валентино.

Вернувшись в Ватикан в Зал Свободных Искусств, Папа отдал распоряжение прелатам готовиться к заключительной части торжеств по случаю прославления его сына Чезаре – пиру со «святыми маммолами». Полсотни совершенно обнажённых молодых красавиц прислуживали Папе и кардиналам за столом. Обученные чувственным движениям при подаче блюд, они пробуждали в них страсть и, в конце концов, завели их настолько, что застольное пиршество перешло в оргию с самыми невообразимыми извращениями. Сотни тел, совокупляясь, извивались в этом зале, как черви в утробе разлагающегося трупа. Вздохи и чувственные возгласы заполнили своды Зала Свободных Искусств. Многие из «святых маммол» прежде чем отдаться какому-либо прелату, подходили к Леонардо и целовали его в бороду; он удивлёнными глазами смотрел на всё происходящее, не зная, как себя повести, и не решаясь отторгнуть ни одну из подходивших к нему девушек.

–– Мой друг, Леонардо! – в окружении трёх ласкавших его «святых маммол» обратился к нему герцог Валентино; он был так же обнажён, как и все в этом зале. – Пусть прикосновение этих прекрасных мадонн к твоей золотистой бороде будет для тебя их безобидной прихотью! Не обижайся и не сердись ни на меня, ни на них!.. Ты же знаешь, какие денежные расходы несёт война, и она ещё не закончена!.. Все прикоснувшиеся сегодня к твоей бороде «святые маммолы» завтра станут дорого оплачиваемыми картижданами… Они будут нарасхват богатыми вельможными толстосумами и знатью и принесут в нашу казну небывалую прибыль!.. Возьми-ка лучше вот эту прелестную маммолу, – подтолкнул он к мастеру хорошенькую девушку лет шестнадцати-семнадцати. – Успокойся в её очаровательных объятиях и забудь обо всём, что тебя тревожит!

Леонардо не знал, что ответить герцогу. Подошедшая к нему девушка стала его раздевать. Он схватил её за руку, желая остановить её движение, и невольно сжал её руку так, что она вскрикнула от боли. Герцог Валентино, видя его протест, рассмеялся.

–– Я вижу, мой друг, что тебе несвойственно заниматься этим в кругу такого множества людей! – весело и пьяно воскликнул он. – Ну да Бог с тобой!.. – махнул он рукой. – Я тебя отпускаю!.. Забирай её на свой гостиничный двор, но только не обижай этот прелестный цветок отказом! Завтра она обо всём мне расскажет… Можешь идти!

И Леонардо, поблагодарив герцога за оказанную ему снисходительную любезность, покинул зал Свободных Искусств, забрав с собой девушку. С ней он ушёл в гостиничный двор мастеров, устроенный Апостолической Курией за монетным двором позади собора Св. Петра. Там у него уже была заранее подготовлена мастерская слугами герцога Валентино, где он и провёл с хорошенькой маммолой остаток ночи. А утром, расставшись с прелестной девушкой, Леонардо приступил к работе над картиной Св. Иеронима: «В глубокой львиной пещере Святой отшельник, стоя на коленях перед распятием, исступленно бьёт себя камнем в грудь. У его ног, словно прикованный к нему невидимой цепью, лежит огромный лев с открытой рычащей пастью и смотрит в глаза отшельника, как будто сострадает ему…» Можно лишь догадываться, какие чувства двигали Леонардо к написанию этой картины: рычащий лев – герцог Валентино; кающийся отшельник – это Он!..

**** **** ****

Продолжение военной компании герцогом Валентино было запланировано на осень 1503-го года. Он собирался присоединить к Церковной Области Флорентийскую Республику. Всю весну и больше половины лета Леонардо посвятил, помимо картины Св. Иерониму, новым видам вооружения; причём не только сухопутным, но и воздушным. Его не покидала идея создать паровой двигатель, и он примерял его на возможность использования в конструкции летательного аппарата с вертикальным взлётом и в конструкции крыльев пароплана в качестве ускорителя горизонтального полёта. Пополнял он свои знания и в архитектуре древних римлян, изучая строения Римского Форума и Пантеона; акведуки и Колизей, построенные императорами Клавдием и Титом Веспасианом. Тщательно изучал на стенах Ватикана фрески художников Пентуриккьо, Ботичелли, Перуджино, Монтенья, Браманте и других… Возобновил медицинские исследования в области анатомического сечения в госпитале монастыря Сан-Спирито. Время от времени по приглашению герцога Валентино он посещал дипломатические встречи, выступая на них его советником. Видя, как увеличивается вокруг дона Чезаре Борджа количество недовольных его военной политикой, – послы французского короля Людовика XII уже не покидали стен Ватикана, требуя от римского Папы Александра VI оказать давление на его сына, желающего выступить войной против Флорентийской Республики, состоящей под протекторатом французской короны, – Леонардо не раз предупреждал его, что перенос военной кампании на осень обернётся для герцога повторной ошибкой, происшедшей с ним прошлым летом 1502-го года, когда он надолго загостил у герцога феррарского Альфонсо д’Эсте и сестры Лукреции после их свадьбы в Ферраре и чуть было не проиграл всё, что завоевал, включая собственную жизнь.

–– Неужели опыт прошлого вас ничему не научил?! – раздражался он беспечностью дона Чезаре во время одной из таких дипломатических встреч. – Вы сейчас повторяете ошибки в точности списка, сделанного с картины вашей прошлогодней жизни!.. Молодость всегда наполнена соблазнами, порождающими самоуверенность в том, что завтрашний день будет так же прекрасен, как и сегодняшний… Но это не так! Ваши враги, благодаря вашей медлительности, восстанавливают свои духовные силы и объединяются, размышляя, как уничтожить вас! А вы ведёте себя, – и я не узнаю вас – как праздный безумец!