— Ой!

Бесконтрольный страх пропал, когда ступни окунулись в горячую воду. И ледяная паника разом схлынула, так же быстро, как и появилась. Так это был не туман, а пар?! Айла затихла. Все верно… Теплая вода! Но ведь такое возможно только в тазу! Там где твердые бортики и неглубокое крепкое дно. Айла боялась глубины — да, но не воды…

Плюх! И мужчина легко стряхнул ее с плеча, продолжая удерживать лицом к лицу. Инстинктивно она обхватила его ногами, крепко зажимая твердый торс коленями. Даже ногти в шею запустила, но Кайрон и не поморщился. Наоборот! Клыкасто и весело улыбнулся!

— Может быть, ты все же волчица? — хохотнул, крепко прижимая к себе. — Моя спина покрыта ужасными ранами! Я так страдаю.

Айла нервно хихикнула. Страдает он, как же! Твердая и широкая, одна ладонь прочно удерживала ее под попу, а вторая надёжно устроилась между лопаток. Она будто сидела в его руках. Вода плескалась на уровне их груди. Можно было преспокойно встать на ноги, но она продолжала висеть на мужчине, крепко прижимаясь всем телом.

А зубы уже почти не стучали. Внутри бурлил такой водоворот, что страху просто не оставалось места. Смущение мешалось с ошеломлением, перетекая в изумление и возмущение таким наглым поступком. Куда уж тут бояться! И держал он ее так крепко. Сквозь намокшую ткань исподней рубашки она чувствовала тугие переплетения мышц. Внизу живота сладко сжалось, и Айла вздрогнула.

— Я… я выполнила твое желание? — пробормотала едва слышно.

— Нет, — Кайрон улыбался все так же легко, — уже который день щенки опустошают мои запасы и бесстрашно воруют у меня самку. Я буду учить тебя плавать! Вот мое желание.

Ей бы испугаться, но стало весело. Да он первый, кто вообще затащил ее куда-то глубже, чем купальный таз! Айла фыркнула.

— Учить? И как же?

— Я уже учу, — серьезно отозвался мужчина, — сначала ты привыкнешь. Мы будем стоять здесь. Разговаривать, молчать, смотреть на звёзды или небо. Потом ходить. Ложиться на воду. Узнавать, как двигать руками и ногами. И ты научишься.

Логика его слов была пряма и проста, как и сами сказанные фразы. А ещё она до сих пор сжимала пальцы на его шее и делала больно. Но он молча сносил это. Не шипел проклятья и не сетовал на ее нерешительность. Кайрон позволял делать то, что помогало чувствовать себя уверенно.

Айла застыла, прислушиваясь к ощущениям внутри себя. Отголоски застарелой паники еще вспыхивали бледными искрами, но больше не прожигали насквозь. Уверенность мужчины была заразительной. Его сила чувствовалась в каждом движении, и рядом она ощущала себя тоже сильной. Оборотень же истолковал ее напряжение по-своему.

— Я не сделаю тебе ничего плохого, — произнес с нажимом. Замолчал. Потом вздохнул и добавил, — я был не прав тогда, на озере. И хочу исправить. Только поговори со мной.

— И о чем… нам говорить?

— Обо всем, — пожал он плечами, — Кто научил тебя петь так…, - глубокий вздох колыхнул могучую грудь, — так сладко?

— Это Франко. Менестрель, которая оставила свое ремесло из-за подступающей старости. Она пела и играла гораздо лучше, даже когда пальцы начали дрожать, а голос ослаб, — Айла тоже вздохнула.

— Мой народ не умеет этого, — откликнулся мужчина. — Пение и музыка лишь утеха, чтобы скоротать и без того быстротечное время. Оборотни чтят охоту. И предпочтут забег по лесу, позволяя зверю внутри резвиться и пробовать волю. Только шаманки посвящают себя сказаниям и игре на инструментах, а обычные оборотни — редко.

Ах, вот почему ее выступление так понравилось! Глупо было менять уклад оборотней людским. Похожи — да, но далеко не во всем. Бесхитростны, прямы, несгибаемы. А ей теперь по-настоящему стыдно за мелочность и расчетливость людей. У оборотней есть сила и честь. А ещё они вымирают…

Широкая ладонь на спине осторожно двинулась. Вверх… вниз. И горячее дыхание обожгло губы.

— Спой мне что-нибудь, — тихий рык отозвался в ней волной истомы. И пальцы ослабели вместе со всем телом. Оставляя напряжение только внизу. Такое горячее и трепещущее, словно маленький огненный комок.

– Что… что спеть? — горло пересохло. Вокруг полно воды, а у нее во рту пустыня. Жаркая, бесконечная….

— Все, что хочешь.

Губы дрогнули, но ни один звук не нарушил возникшую тишину. Она бы спела, да в голове гулял ветер. И огненная дорожка тянется вслед за его ладонью, скользящей по спине. И ее пальцы тоже двигаются. Гладят, изучают выпуклые переплетения мышц. Идеальных, любовно вылепленных природой и самим мужчиной. Ощущение животной силы покоряло. Хмель его дыхания кружил голову, и мужественное лицо было так близко… Боги, как же трудно не замечать его красоту! Рубленую, каменную, но поражающую четкостью и прямотой. Широкий ровный нос почти без переносицы, высокие скулы и умный лоб. И в свете почти полной луны она была ещё более нереальной. Но такой близкой, такой…

Первое прикосновение губ к губам обожгло пожаром. И она с готовностью ответила, раскрываясь и сплетая их языки. Застонала от наслаждения. Так приятно! И первая потребовала новую ласку, исследуя открытый ей рот. Так бесстыдно жалась к сильному телу, оглаживая вздрагивающие от вздохов и рычания плечи.

Горячая пустота внутри ширилась, и Айла заерзала, пытаясь избавиться от непонятного ноющего голода, поселившегося в теле. Ластилась к его рукам, как ошалевшая по весне кошка, поддаваясь уверенным пальцам, скользящим вдоль спины.