Гели с трудом остановилась и, утирая слезы салфеткой, проговорила:

Прости, Фред, но я знаю, за кем была замужем. Меня насмешило, что ты прилетел сюда чёрт знает откуда, чтобы сообщить то, что я и без тебя отлично знаю.

Марсдон медленно успокаивался, снова натягивая на себя маску. Третью. Через несколько вдохов и выдохов перед Гели появился некто, располагающий к доверительной беседе. Не то священник, не то врач-психотерапевт.

Гелена, дорогая, я тебя понял. Но ты зря смеялась: эту фразу я сказал для того, чтобы предварить дальнейшее. Итак, ты уже знаешь, что твой муж искусственно создал вполне настоящих людей. По большому счёту можно считать их клонами: не знаю, как он это делал, я не биолог, но в каждой яйцеклетке, из которой потом развивался зародыш, был набор хромосом только одного человека. Исправленный и улучшенный Калле лично.

Гели обо всём этом успела прочитать и знала не хуже Марсдона. Но перебивать Фреда сейчас было попросту опасно: заткнётся и ничего толкового больше не скажет. Так что она кивнула, как будто приняла его слова к сведению, и жестом предложила продолжать.

— Ты понимаешь, этот эксперимент и тогда был противозаконным. Даже можно сказать: тогда особенно. Очередной закон против действий с геномом человека был только что принят. И Калле решил подстраховаться.

— Подстраховаться?

Последний закон, принятый по этому поводу, вводил в абсолют запрет на вмешательство в геном человека и очень сильные ограничения на использование биореакторов для выращивания младенцев из зародышей.

Законы, позволяющие и запрещающие вмешиваться в наследственность человека, принимались с определённой периодичностью. Первые задавали границы такого вмешательства, вторые — запрещали совсем. В своё время когда Гелена изучала их, у неё создалось впечатление, что каждый раз законодатели действовали под влиянием царивших в то время в обществе эмоций. Эмоции же обычно бывали вызваны тем или иным громким случаем. Последнее запрещение случилось после того, как выращенный в «искусственной матке» посмертный сын некоего богача устроил резню в своей школе и успел убить двадцать шесть человек прежде чем его смогли остановить. Пареньку было четырнадцать.

Его родители не могли иметь детей естественным образом, причём оба. Они обратились к врачам и те предложили поместить геном отца в яйцеклетку матери, а затем вырастить искусственно. Богач и его жена согласились, только попросили кое-что подправить в отцовских хромосомах: сын должен был родиться полностью здоровым, умным и красивым. Так и было, пока четырнадцатилетний паренек в ответ на замечание учителя не вытащил из одного кармана нож, а из другого — мини-бластер. Комиссия научных светил и известных политиков изучала этот случай и пришла к выводу: вмешательство в геном вызвала повышенную агрессивность, которая и привела к трагедии.

Были и другие мнения, более приземлённые, высказанные серьёзными специалистами, но на них никто не обратил внимания.

Случай был не очевидный, но именно он повлиял на исход голосования парламента Содружества. Произошло это примерно за год до рождения Гелены.

С той поры нарушителей ждала тюрьма на долгие годы, а результат их деятельности изымался и уничтожался вне зависимости, на каком этапе находился эксперимент.

Гели находила это чрезмерно жестоким, но воспитание в семье вбило в неё законопослушание на уровне инстинктов. Калле тоже возмущался тупостью законодателей, но она и помыслить не могла, что он готов нарушить их предписания не только на словах.

Так о какой страховке говорил Фред?

Марсдон между тем копался в самой настоящей бумажной записной книжке, которую достал из кармана брюк. Такие Гели видела только в старых фильмах. Любознательная от природы, она попыталась заглянуть через руку Фреда внутрь. То, что ей открылось, удивляло. Книжка была исписана, но далеко не полностью. Пустые страницы в ней чередовались с заполненными.

Фред поймал её взгляд.

— Что смотришь? Интересно? Почти любую информацию в компьютере можно восстановить, а вот это, — он дернул за один из листков, — уничтожается раз и навсегда.

Гели понятливо закивала, хотя ни черта не поняла.

— Ещё раз повторю: твой муж был гений. Дети предназначались на продажу, да. Проект должен был окупиться хотя бы частично, особенно если учесть, сколько в него было вбухано. По нашей с Калле договорённости от каждой линии он мог оставить для своих опытов только одного, самого лучшего. Так вот, для страховки он взял генетический материал элиты.

— Элитных производителей? — нарочно не поняла Гелена.

Фредерик простодушно пояснил:

— Нет, элиты нашего Содружества в самом распространённом смысле этого слова. Свой генофонд ему предоставили семь человек, семеро самых значимых и влиятельных на тот момент людей.

— Как удалось тайком….
– заговорила Гелена и вдруг осеклась. Марсдон заржал как конь.

Действительно, о чём это она? Какое тайком? Если процедура сродни клонированию, эти люди сдавали не сперму, которую можно получить и без ведома хозяина, стоит только подкупить слуг и забрать использованный презерватив. У них брали нормальные, полноценные соматические клетки с полным хромосомным набором. Такое возможно только с согласия человека.