Виноват был сам Калле. Он искал деньги с такой настойчивостью и у стольких людей, что его активность ещё не заметили, но могли заметить газетчики. Это как камень, брошенный в воду: он давно утоп, но круги всё разбегаются по поверхности.

Чиновники перепугались: никто не хотел себя светить в таком деле. С другой стороны упускать проект, который сулил не только немалые выгоды, но и удивительные результаты помимо денег, им тоже не хотелось. В результате Софферсон нашел Фреда Марсдона, который должен был стать чем-то вроде подставного лица. Через него государственные структуры и заинтересованные лица собирались осуществлять финансирование.

К тому времени Фред был президентом одного никому не известного банка и учредителем нескольких вполне успешных трастовых фондов. Через них и провели деньги для Калле. Естественно, что это позволило ему подняться.

Ага, руки ты погрел знатно, — подумала про себя Гели, но промолчала. Действительно, как раз в то время Марсдон из никому не известного рядового банкира выбился в первый ряд.

Рассказ между тем продолжался, эмоциональный накал нарастал. Фред теперь рассказывал о своих взаимоотношениях с её мужем. В связи со всей этой историей они с Калле познакомились и тогда же стали друзьями. Вернее, он, Фред, тешил себя мыслью, что Карл Йенссон считает его другом. Эта фраза царапнула Гели:

— Поясни, Фред, почему ты так сказал? Разве все эти годы Калле не был тебе верным другом?

Тот поёжился под ледяным взглядом женщины, но храбро ответил:

— Гели, ты была его женой и он даже тебя любил, как он всегда уверял. Но, положа руку на сердце, ты можешь в этом поклясться? Он обожал тебя, пока ты была ему полезна. Если бы ты стала источником проблем, то он бы расстался с тобой, не задумываясь. Он был гением, Гели, а гении от природы одиночки. Они позволяют нам служить себе, но сами преданы только своему делу. Ты сама этого никогда не ощущала?

Гелену охватила противная слабость. Не то, чтобы она когда-либо об этом думала… Но в словах Фреда ей слышалась жестокая правда. Только недавно она вспоминала, как Калле относился к ней, когда она бывала больна. Да, он любил её весёлую, беспроблемную и приносящую ощутимую пользу. Она попыталась сказать:

— Он никогда не брал моих денег…

И поняла, что сморозила глупость. Калле её деньги были не нужны, она давала ему кое-что иное.

Фредерик почувствовал, что выиграл этот раунд и добил:

— Ты помнишь год, когда вы поженились? Как раз тогда ушёл в отставку Эшер, первый среди тех, кто прикрывал задницу Калле, и начались волнения среди остальных. В результате все, кто вложился в проект не только деньгами, но и клетками, потребовали результатов. Они были, но не те, которые он обещал, когда брал деньги и получал покровительство. Ты явилась как дар небес. Твои работы давали новый толчок его собственным, а получить защиту семьи Ригел он даже и мечтать не мог. Конечно, он тебя обожал.

Гели вдруг решилась спросить:

— А ты любил Ариану?

Фред вдруг сгорбился и помрачнел:

— Любил. Я эту стерву любил, обожал, умереть за неё был готов. Ни гроша вашего Ригеловского не взял, чтобы доказать свое бескорыстие. А что я от неё за эти годы вытерпел! На всё шёл ради неё! Даже закрывал глаза на её шашни с твоим мужем. Просил только о возможности иметь наследника моей крови. Калле бы помог, а потом инсценировали бы роды… Она даже на такую малость не захотела пойти.

Тут он резко мотнул головой, освобождаясь от неприятных размышлений.

— Гели, мы сейчас о другом. Примерно тогда наши инвесторы поняли, что их водят за нос. Это было не совсем так, даже совсем не так, но некоторым не объяснишь. Они хотят результат сразу и их не уговоришь ждать.

— Они были уже старые, — догадалась Гелена, — И жаждали молодости, не понимая, что она не вернётся.

Марсдон радостно закивал:

— Ты всё правильно поняла, Гели, ты же умница. Но, женившись на тебе, Карл хорошо прикрыл тылы. К тому же проект начал давать отдачу и кое-какие деньги особо рьяным он просто вернул. Заодно пригрозил: если будут шуметь, он обнародует свои результаты. Сам сядет, но и их потянет за собой.

Гелена вспомнила список: в нём были представители спецслужб, а им угрожать не стоило. Фред верно прочёл выражение её лица и добавил:

— С его стороны это было бы разумно, если бы не было так глупо. Он перешёл дорожку спецслужбам, а они этого не прощают. Да, и Софферсон, и Павлакис сошли с арены, но Айра МакКормак до сих пор сидит на своём месте, а он самый опасный из всех.

Гели смотрела на бывшего деверя и вдруг спросила:

— Фред, это ведь ты убил Калле?

Он отшатнулся.