— А где твои? — спросил между дела Ганс.

— Кто где, — махнул рукой хозяин. — Дочка захворала, а жена пошла с двумя людьми сотника искать одного разбойника.

— А что это жена у тебя таким занялась? — запив очередной кусок спросил Ганс.

— Захотела, — пожал плечами хозяин. — Жить говорит не могу, покуда знаю, что такая гадина рядом живёт.

— А она у тебя смелая, — кивнул Ганс.

— Да, смелая, — хозяин сделал два огромных глотка, чем почти осушил кружку. — Это произошло дня два назад. Живёт у нас по соседству, в деревне под горой, умник один. Книжки читает, знает магию, может помочь с той или иной приспособой. Мы его все считали безобидным, даже полезным время от времени. В деревне той мало кто живёт, а помощь оставшимся, да и мне нет-нет, и понадобится. А он безотказным был, старичок этот, всегда совет даст, да или штуку какую придумает. Я в тот день на кухне был, а он заявился с каким-то головорезом. Жену скрутили и связали во дворе. Дочку заломали. И меня оглушили, когда я вышел. Саданул меня верзила чем-то по голове. Только не мы им были нужны. Им была нужна пара, что остановилась у нас. Я лежал связанный на кухне и слышал, как с женщины живьём снимали кожу. С тех пор не сплю. Да и жена мучается. Дочь тоже всё слышала и её теперь все дни мутит. А путешественник, с которым женщина приехала, кажется её отец, вообще всё видел. Не вынес он этого, похоронил её в лесу и в тот же день повесился. Вот такие тут у нас страсти творятся. Если ты не захочешь останавливаться я тебя не виню.

— Да, что уж там, — пожал плечами Ганс. — Я знаю истории и похуже.

Ночью Ганс спал хорошо. Проснувшись под утро, он долго переваривал вчерашний разговор. Он догадался, что за некромантия стояла за событиями на постоялом дворе. В другой раз он бы обязательно сделал бы круг и поискал бы старика-некроманта или хотя бы осмотрел бы его вещи. Но время поджимало. Ему надо было настигнуть Дариуса Рыжего, пока они не разделились с человеком, чьи слова были так необходимы Вечному Господину.

Прошёл месяц с момента, как Олетта попала к Вечному Господину. Замок был создан для того, чтобы люди, его населяющие, могли отдохнуть от остального мира и попрактиковаться в тех искусствах, что они избрали себе. Его не покидали только Олетта, Кольгрима, Дайонизос и Вечный Господин. Остальные много путешествовали и, как они выражались, участвовали в делах Вечного.

Олетта почти привыкла к стражникам. Они занимали место чуть меньше, чем мебель, и не вмешивались в дела живых, а только наблюдали. Олетта догадывалась, что скорее всего, что видят они, видит и Вечный Господин. Возможно, именно это имела ввиду Кольгрима, когда сказала, что Вечному Господину нравится смотреть.

Дайонизос не покидал замок, так как был придворным сказочником и постоянно сочинял Вечному Господину рассказы о похождениях героев. На самом деле это было, наверное, единственное удовольствие, что мог теперь получить его Господин. Однако, у придворного сказочника было и более утилитарное назначение. Он знал много языков и наречий, и Господин часто поручал ему переводить фолианты, смысл которых был ему не ясен.

Олетта сначала думала, что Кольгрима — это наследница Вечного Господина, но вскоре выяснилось, что Господин не учит её некромантии. Хотя она этого очень хотела бы. В основе своей ей передавались знания о порчах и способах её снимать, о методах связи между магами и чародеями, и приёмах по использованию некоторых магических инструментов. Своё возмущение тем, что её "не допускают к реальным тёмным знаниям", Кольгрима реализовала в том, что постоянно занималась эпатажем. То она нацепляла на себя тряпки, которые едва ли скрывали её тело, то насылала на кого-нибудь какую-нибудь порчу, или подбрасывала проклятый предмет, желательно с каким-нибудь очень неприятным эффектом, то выкидывала какой-нибудь фокус, как с Олеттой в первый день её пребывания в замке. Кстати, Олетта узнала, что незадолго до этого господин научил Кольгриму зачаровывать напитки, что она с успехом и сделала со второй бутылкой вина. Но, к слову сказать, ведьма всегда знала меру и не переходила границы. Как сказал однажды Абдигааш: "Она ведёт себя так, что её хочется выпороть, но не выгнать". И это была правда, Кольгрима никогда не делала того, что не могла бы исправить. Её порчи и заклятия либо проходили через какое-то время сами, либо она через какое-то время снимала их. Несмотря ни на что, она понимала, что разыграйся она слишком сильно, и может получить урок общения с нежитью, правда на равных.

Периодически Олетту звал к себе Вечный Господин. Он проводил со всеми какое-то время: вел беседы, узнавал, как дела у них в замке.

Олетта чувствовала себя питомцем у хозяина. Такой же усладой для взора, как и многочисленные цветы так старательно собираемые и раскладываемые, может напоминание о жизни, что Вечный Господин не может иметь.

Однажды, в разговоре, Господин узнал, что она об этом думает, но не стал заострять на этом внимание, отделавшись фразой: "И не только это". С тех пор Олетту мучила мысль, что ещё скрывается за пребыванием живых в замке лича.

— Почему в замке так мало людей, но никто не пытается его атаковать? Ведь даже небольшая группа разбойников могла бы сюда проникнуть, — задала как-то вопрос Олетта. — Неужели стражники так внушают всем страх?

— Земля вокруг замка охраняется чарами, что ты не видишь, — ответил Господин. — Стражники лишь вершина скал, скрытых под водой. В лесах есть существа, подчиняющиеся мне, они следят, чтоб границы моих владений не пересекались. Вороны приносят мне вести, как движутся армии и куда уходят караваны, мои слуги и равные мне по всей земле сообщают мне, что замышляют короли, цари и императоры, а живые приносят мне весточки, что говорят простые люди. Но если даже завтра я не увижу опасности, и под моими стенами встанут армии, я подниму из земли несметную орду нежити. Я не даром выбрал для замка именно эту скалу, во многих приданиях народов это проклятое место, здесь войны сходились очень часто, кровь лилась здесь столетиями, когда древние деспоты пытались взять штурмом ближние равнины.

— Так почему Вы не захватите весь мир, Господин?

Лич издал клокочущий звук, похожий на смех.

— Мир и так мой, — пророкотал он. — Я могу получить от него всё, что захочу, ну практически всё. Мне не нужен титул, чтоб ощущать собственную мощь, титул лишь свяжет мою свободу. Когда-то очень-очень давно, когда я только начинал свой путь, везде где я задерживался более чем на месяц, я вешал сам или требовал повесить много зеркал. Мне нравилось обладать своим молодым телом, женщинами и богатством вокруг меня. Меня завораживало отражение вокруг меня всего этого великолепия. Но через какое-то время я понял, что отражение зачастую лучше оригинала. Я узнал, что моё тело точит хворь, а женщины, которых я приблизил к себе из-за их внешности, глупы и поверхностны. У меня было золото, но я не мог его потратить, только потерять. Именно тогда я бросил всё и отправился в своё путешествие на Восток. Говорили, что целители там могут дать вечную жизнь.

— Вы нашли что искали? — спросила Олетта.

— Нет, на караван напали разбойники. Я бежал, и попал на землю одного старого некроманта. Именно поэтому меня перестали преследовать. Хозяин принял меня хорошо — его твари отвели меня прямо к своему Господину. Время некроманта уже подходило к концу, он был древний как мир, но у него не осталось сил чтобы искать себе средство продления жизни самостоятельно, и не было слуг чтобы принести ему его. Но у него была идея… Он обучил меня тому что знал, и перед смертью поделился со мной своей идеей.