Солнце уже село за горизонт, когда к костру Барая вышел один из разведчиков, посланным им вперед.

— Доброй ночи, господин, — кивнул он.

— И тебе не хворать, — поднял на него глаза Барай. — Что ты видел?

— Как ты и говорил, дорога идёт прямо через чащу. Через лес течёт река. В одном месте можно пересечь её вброд, так обогнуть деревни. Но не мы одни этой дорогой пользуемся. По ней ещё идут люди.

— Что за люди? — насторожился Барай.

— Четверо, верхом. Три женщины, и одного я не рассмотрел, он был в плаще и с накинутым капюшоном. Все явно не из этих мест. Плащ того, кто скрывает своё лицоотливает шёлком. На всаднике нагрудник из металла и вычурный меч, такого здешние кузнецы не куют. Кожа одной из женщин темна, как у племен с Серных гор.

— Я понял, — кивнул Барай. — Можешь идти к остальным.

Разведчик поклонился и поспешил покинуть своего хана. Оставшись один, Барай думал… Соблазн напасть на путников был велик. Но путники были странны. Что если это уловка ведьмы. Ворон не так давно посещал его и сказал, что нельзя никого и пальцем тронуть до того, как они схватят Каргу. Барай решил, что как бы то ни было, четыре человека вряд ли могут составлять угрозу, а вероятность быть обнаруженным ещё слишком велика. Поэтому пока, но только пока, они продолжат свой путь, как ни в чём не бывало, поглядывая за попутчиками.

***

— За нами следят, — поделился своими наблюдениями Ганс, когда группа стала на ночлег.

— Давно? — спросила как бы невзначай Кольгрима, поправляя палкой угли в костре.

— Как мы вышли из болот. Ночью человек подходил совсем близко к лагерю, видимо наткнулся на нас впервые. Я как раз караулил стоянку и слышал явно человеческие шаги, которые затем удалились, и через какое-то время услышал цокот копыт. Потом, когда мы шли по прямой дороге, я почувствовал на себе взгляд и обернулся, тогда я увидел силуэт человека на лошади свернувшего сразу в чащу. И теперь, когда я ходил за прутьями для костра, то заметил следы человека и лошади. Скорее всего он наблюдал за нами, а когда я пошёл в его сторону, отошёл дальше. Могу поспорить, он сейчас на каком-нибудь ближайшем холме следит за нашим огнём.

— Если он дальше пойдёт за нами, то скорее всего утром сначала подойдёт к месту стоянки, чтобы убедиться, что мы все ушли, — флегматично предположила Кольгрима. — Я могу оставить заклятие-ловушку, чтоб его парализовало на денёк.

— А если его найдут дикие звери? — насторожилась Олетта.

— Сожрут, — кивнула Кольгрима. — Поделом.

— Это могут быть местные, — предположила Роксана.

— Я не думаю, что местные были бы так неосторожны, — ответил Ганс. — К тому же, если бы местным было что-то нужно, они бы уже вышли к нам во всеоружии.

— Мы можем устроить засаду и разузнать, — предложила Роксана.

— Мы не знаем, пойдёт ли он точно через нас, — после некоторой паузы заявил Ганс. — И если он пойдёт не через нас, то мы можем провести в засаде бесполезный день. К тому же он может почувствовать засаду и не подойти.

— Что же будем делать? — спросила Олетта.

— Пока, нечего, — ответил Ганс. — Пусть следит. Я думаю, что это такой же странник, как и мы. Скорее всего идёт впереди каравана и разведывает. Следит за нами, так как мы очень странная компания, старается определить не опасны ли мы.

— Я бы оставила заклятье, — пожала плечами Кольгрима. — И ещё бы под деревом кусок мяса, чтоб хищник пришёл, мяса поел, нашим любопытствующим закусил.

— А ты кровожадна, — заметила Олетта.

— Я просто стараюсь выжить, — кивнула Кольгрима. — Если сегодня не съешь ты, завтра съедят тебя.

— Мы не знаем чьего слугу убьём, — возразил Ганс. — Возможно то, что мы сделаем принесёт нам больше проблем, чем мы избежим.

— Отсутствие проблем с людьми — непозволительная роскошь для тёмных колдунов, — улыбнулась Кольгрима. — Обычно, зная кто ты есть, тебя сразу попытаются сжечь.

— Не прибедняйся, — ухмыльнулся Ганс. — В твоей деревне тебя не трогали.

— Это была не деревня. А стоянка северных мореплавателей, которую они постоянно перевозили. У людей, потомственно промышляющих морским грабежом и разбоем, масса отрицательных черт, но они, как правило, лишены предрассудков простых крестьян, ииспользуют всё, что может нанести их врагам вред и помочь им.

— Что ж ты ушла от них?

Кольгрима взглянула на Ганса, и в её глазах он увидел нехороший яростный блеск. Он понял, что поднял "больную" для Кольгримы тему и поплатится за это, хоть и сделал это нечаянно.

— Я конечно тупа, зла, мстительна и коварна, но у меня есть свои лимиты. Ты понятия не имеешь, что такое общаться с людьми, которые оторваны от здравого смысла настолько, что их существование лишь удача, помноженная на удачу. Ты всю жизнь жил в замке, и поверь мне, не видел и десятой доли того, на что способен человек лишённый морали.

Над костром повисло молчание.

— Глядите в оба, — задумчиво произнесла Роксана.

— Я спать, — поднялась от костра Кольгрима.

— Я, пожалуй, покараулю, — кивнул Барон.