— Я так долго ждала нашей встречи, — услышала Настя. Но губы женщины не произнесли ни слова, лишь дрогнули алые губы и обнажили в улыбке ровные белые зубы. Она была не просто прекрасна, ее красота была неестественной, демонической, сильной, агрессивной. Хотелось склониться перед ней.

Настя не двигалась, пытаясь отгадать, чего ждать от нее.

Незнакомка в алом платье поставила ладони на стену из золотистого света и приблизила свое лицо. Золотые всполохи заиграли в темных глазах и по белой коже.

— Так просто оказалось заманить вас, что даже обидно, не думала, что граф Виттури станет защищать своих агентов, подвергая тебя опасности.

— Кто ты? Лилит? — Насте отчаянно хотелось, чтобы эта вязкость прекратилась.

На этот раз она засмеялась. И от этого смеха, серебристого и красивого, собор задрожал, и пыль посыпалась на пол с потолка. Она сыпалась медленно, словно задерживаясь в воздухе, казалось, что падает снег.

— Твои друзья закончат также, как и ангел там, на площади. Никто не вернется назад. Это решено. Ты еще можешь спастись, Настя. Отдай мне книгу!

Настя уставилась на нее, не в силах сообразить, что ответить. Требование было настолько внезапным и неожиданным, что более нелепым показалось бы пожелание счастливого нового года. Девушка нервно засмеялась, потому что иначе отреагировать не могла.

— Нравится играть с огнем? Что ж…

Огненные шары начали падать из-под купола собора.

— Стой! — Шары замерли. — Послушай, если б она была у меня, я б отдала ее тебе!

— Ты знаешь, где она.

— Не знаю! Честно!

— Ах так! — красивое лицо на миг исказилось от злости. — Тогда ты всего лишь бесполезная девчонка и умрешь вместе с ними!

Она повернулась к ней спиной и улыбнулась через плечо. И Настя узнала ее, это была девушка с украденной картины, только художник сгладил ее красоту и сделал более человеческой. Женщина исчезла, и в этот миг огненные шары с воем ракет обрушились на все вокруг. Порвалась тонкая грань защиты, Насте пришлось отпрыгнуть в сторону, толкнув Джонни, чтобы уклониться от огненной вспышки. Воздух заревел и задымился, стало горько дышать. Кто-то поднял Настю за шкирку и толкнул к выходу. Она лишь мельком увидела, что это была Лика. Втроем они выбежали из собора.

— Граф Виттури и Нила! Они остались там! — Настя уклонилась от Лики, которая хотела схватить ее и удержать, и вбежала обратно в собор.

Пройдя сквозь клубы дыма, она остановилась, как вкопанная, потому что за этой стеной не было огня, не было графа и Нилы, все стояло в тишине и покое, нетронутое, прекрасное. И снова шепот раздался около нее, но потом он превратился в тихое и нежное пение. Настя неуверенно шла к алтарю, пение усиливалось. Создавалось странное ощущение, что каждый шаг преображал немного собор, освещение менялось, менялись какие-то детали, пол, словно она двигалась в пространстве и времени. По ступенькам поднялась она к алтарю, яркий свет осветил ее и золотое огромное панно с драгоценными камнями. Она стояла в золотом круге света и смотрела, как вокруг мигает освещение: то ночь, то день, мелькают детали, тени людей проносятся мимо, как в быстрой прокрутке пленки. А потом все стало замедляться, собор погрузился в темноту, и только свет над ней не менялся. Настя увидела художника: он крался по храму в ночной тишине.

В его руках был сверток, и Настя знала, что там, в тряпках, спрятана книга. Она пошла за ним. Луч света, словно прожектор в театре, двигался следом. Они обошли алтарь справа налево и вышли в левый неф. Художник шел и озирался, но Насти он не видел. Наконец, подошли к маленькой капелле, художник юркнул вовнутрь. Настя прошла за ним. Луч, следовавший за ней по пятам, побледнел и погас. Вместе с художником она подошла к скульптурной композиции: Мадонна с младенцем стояла посередине, изящно изогнув стан. А по бокам от нее стояло две статуи: святого Марка с закрытой книгой в руке и Иоанна Богослова с раскрытой книгой. Художник просунул руку в отверстие между одеждами Иоанна Богослова и основанием скульптуры, довольно кивнул и засунул книгу за статую.

Он ушел, и Настя с замирающим сердцем приблизилась к алтарю. Снова замелькало освещение собора, стали меняться детали интерьера и мелькать тени. Собор наполнился дымом и огнем. Настя нерешительно просунула руку в отверстие. Пошарила там, приподнявшись на носочках. И нащупала кусочек холщовой материи. Подхватив ее, она вытащила сверток и нетерпеливо развернула пыльную, потемневшую, полуистлевшую от времени ткань.

Книга была в кожаном переплете, на застежках с ремешками. Прижав ее к груди, Настя бросилась бежать по нефу к выходу из собора. Но огненная стена, взметнувшись из облака дыма, остановила ее. Девушка метнулась к алтарю, дым щипал глаза, она сдернула с шеи шарф и приложила его к носу и рту. На алтарной лестнице была кровь Нилы. Послышался скрежет и что-то тяжелое обрушилось совсем рядом, но что именно — было не разглядеть в дыму. Перебежав в правый неф, она двинулась к выходу.

Шла практически наощупь, задыхаясь. Потом, вспомнив, что при пожаре надо ложиться на пол, она засунула книгу под куртку, опустилась на четвереньки и поползла. Прямо перед ней упала на каменный пол голова Нилы. Приглушенный платком вопль вырвался из горла, булькающий и хриплый. Она метнулась в сторону. Из-под клубов дыма по полу ползли к ней чудища, раскрыв хищные пасти. Голова кружилась, Настя торопилась, но не успевала до выхода, твари подбирались все ближе, слюна капала на пол, алчные глаза горели торжеством… Черное тело прыгнуло рядом, Настя метнулась в сторону, но то была огромная пантера, она опустилась перед ней и нервно забила хвостом. Настя залезла на пантеру, задыхаясь, обняла ее крепко за шею, большая черная кошка оттолкнулась от мраморного пола и прыгнула прямо в дым и пламя.