— Почему?

Цезарь ласково взял ее за руку.

— Ты молода, красива, невинна. И у тебя есть интересный дар. Ты можешь привлечь его темную сторону. И он будет опасен для тебя. Если ты полюбишь его, а я вижу, что он для тебя уже что-то значит, то можешь шагнуть в пропасть. Он — демон. Я никогда не забывал об этом. Его можно понимать, если иметь здравый рассудок, незамутненный страстью. Но он легко может пробудить ее в тебе. Он хитер, умен, привлекателен. Ты можешь поверить ему. И он погубит тебя. Поэтому прошу, помни, Настя. Помни, кто стоит перед тобой в обличье графа Виттури. Не забывай. И ты сможешь распутать его сеть. Ведь он опутал тебя ей с первого своего появления на балу. Я видел. Будь осторожна. Лика и я переживаем за тебя. Не оставайся больше с ним наедине. Избегай искушения.

Настя содрогнулась от холода. Она и в самом деле ненормальная, если одевалась сегодня для графа, для демона. Она идиотка, что собиралась кокетничать с ним и улыбаться. И полная дура, что предвкушала встречу с ним за столом.

Ее сердце сжалось от понимания того, как прав Цезарь. Она ходит по острию ножа, бросаясь на это острие сама. Скорее бы граф свалил в Венецию и все стало как раньше.

Под руку с Цезарем она решительно вошла в зал ресторана, уверенная, что больше не наделает глупостей.

Звучало танго. По небольшой площадке для танцев двигалась пара. Она в ярко-алом атласном платье, чей цвет вибрировал и отливал, на голове красивый ободок с черным пером, черные волосы уложены под стрижку паж, подвернуты длинные локоны. Алые губы в полуулыбке. Ресницы лежат на щеках. Ее щека прижата к щеке мужчины. Она слышит его, она следует за ним. Он рисует ее ногами замысловатые па. И ноги ее, то обнимают его, то играют, то нерешительно переступают, то делают радостный шаг, поворот, то к нему, то от него, но всегда с ним. Его черные кудри сплелись с ее блестящими волосами, карие глаза зорко следят за тем, куда идти, предвидят опасности и барьеры. Придумывают продолжение разговора. Одна рука держит нежно, словно белую голубку, кисть женщины, другая обнимает за талию. Его вкрадчивые и бархатные, как голос, шаги, соблазн в его улыбке и каждом движении. Он бог, он повелитель, он творец, он мужчина. Он — демон.

Боль в солнечном сплетении Настя осознала не сразу. Слишком красивое было зрелище страстной игры, придуманной им и воплощенной в паре с Итсаску. А потом, когда она снова стала дышать, почувствовала тянущую, коварную, изводящую боль. Она хотела быть на месте женщины в алом. И пусть только миг продлится этот танец, но, казалось, нет ничего желаннее, чем следовать за демоном на край Вселенной, к обрыву, к концу, к пустоте.

Она не сразу смогла осилить эти мысли, не сразу взяла себя в руки. Но ее прочитали немногие: зрители были заворожены танцем. Музыка оборвалась, и пара замерла на мгновение, словно не желая распадаться на мужчину и женщину. Цезарь резко потянул Настю к столу с остальными. И она, пересилив свое оцепенение, села между Диего и Джонни.

Она чувствовала себя неуютно в этом странном интерьере с шелковыми обоями и красивой мебелью, старинными портретами, развешанными кругом, хрустальными бокалами и витиеватым украшением стола. Приборов было столько, что голова шла кругом. Помимо них в ресторане сидела только пожилая пара, что добавляло интерьеру налет старины.

Когда подали закуски, граф Виттури заговорил:

— Я позвал вас сюда не только для того, чтобы праздновать победу над говорящим с призраками. Скорее, для того, чтобы втянуть в новое дело. Есть несколько зацепок в истории с портретом и книгой, которые привели меня к неутешительным выводам. Кто-то из падших ангелов ищет возможность, чтобы вернуть Ноктурну.

Джонни вздрогнул и опрокинул бокал. Хорошо, что пустой. Настя посмотрела на него: он был страшно бледен.

— Не может быть! Мы навсегда уничтожили ее. Тогда.

— Что за дамочка? — спросил Серж, поправляя очки на носу. Его непосредственность заставила Настю улыбнуться.

— Тоже демон. Только не из падших ангелов. Она — сама тьма, оборотная сторона созидающей стороны природы. Артефакты, способные пробудить ее, тщательно охраняются или считались навсегда утерянными, как книга.

— То есть тогда, в Венеции, это была Ноктурна? — спросила Настя, не глядя на графа.

— Будь это Ноктурна, мы бы так просто ее не победили. Ты уничтожила артефакт и демона, в котором хранилась только малая доля ее силы. Я на протяжении столетий старался отыскать их и уничтожить. И считал, что справился с задачей. Потом всплыла книга. И я опасаюсь, что точно так же могут появиться и другие артефакты, спрятанные в Иных городах или где-то еще. Достаточно объединить несколько, чтобы вернуть ее. И два из них, я знаю точно, уже есть в распоряжении нашего противника. Пару месяцев назад агентство в США сообщило мне, что из музея в Нью-Йорке похищен камень инков. Помнишь, Джонни?

— Помню, — скрипнул зубами Джонни.

— А теперь у них есть кровь говорящей с призраками, — и черные глаза графа посмотрели прямо в Настину душу. Все внутри ухнуло вниз от страха.

— Но… он говорил, что хочет воскресить призраков, — пробормотала она.

— Наверно, только ты и призраки в это и верили, — усмехнулся граф. — Он хотел набрать твоей крови. Тот факт, что ты жива, дает им возможность вернуться, если набранного им не хватит.

— Почему он сам не сдал свою кровь? — возмущенно спросила Настя.