— Я боюсь, — Настя плакала навзрыд, Лика прижала ее к себе и полезла в сумочку за бумажными платочками.

«Предусмотрительная», — Диего благодарно взглянул на ангела.

— Это все, вот это все, — Настя взмахнула руками, описывая нечто в воздухе, увидела предложенный Ликой платок, кивнула и высморкалась. И снова заплакала.

Пачку платочков спустя, она уже не плакала, а изредка судорожно вздыхала.

— Ты видела призрака? — решился спросить Диего.

— Нет.

Она говорила правду, но сердце оборотня заныло: она скрывала от них что-то очень важное.

— Нам ты можешь рассказать, — поддержала его взгляд Лика.

— Лика, а кто такой проводник?

Диего с удивлением увидел, как Лика посерела лицом, потеряв весь свой внутренний свет, словно от ужаса она могла рассыпаться в прах прямо тут на скамье.

— Кто?

— Проводник, — Настя не видела реакции ангела, она вытирала покрасневшие от слез глаза. Лика сглотнула и постаралась вернуть себе спокойный вид. Получалось так себе.

— Настя, что еще за проводник? Обмотанный кабелями электрик? — пошутил Диего, отвлекая на себя Настю.

— Да нет. Вместо призрака явился проводник, он мне показал историю художника, — Настя вкратце пересказала друзьям, что видела, умолчав только о появлении графа в мастерской художника. Почему-то об этом говорить не хотелось.

Анжелика слушала ее рассказ, упершись локтями в колени, наклонившись вперед. Потом выпрямилась и вздохнула.

— Проводниками могут быть только архангелы, — она покачала головой. — Но они вмешиваются в дела земные очень редко. Я живу здесь тысячу лет, может чуть больше… но я ни разу не слышала за это время о случаях с проводниками. Все это значит только одно… грядет нечто очень страшное, — она испуганно посмотрела на друзей. — Возможно, апокалипсис.

— Ты действительно в это веришь? — хмыкнул Диего. И замолчал, проглотив шутку. Ему ли шутить, если он работает в компании ангела на демона?

— Я не хочу в этом участвовать, — Настя с мольбой уставилась на Лику.

— Это не мне решать, — передернула та плечами. — Но раз он выбрал тебя, то ты как-то во всем этом замешана. И просто так все забыть — не выход.

— Знаете что? А пошли в спортзал. Мечами помашем. Все-таки какой-никакой, а выход и разрядка от напряжения, — Диего растормошил девчонок, они благодарно вскочили со скамьи.

Настя ухватилась за тренировку, как утопающий за соломинку. Они дрались час, отрабатывали приемы, делали выпады и репетировали защиту. Лика пошла в душ, а Настя и Диего продолжили занятие.

В шлеме и в специальной куртке для фехтования было жарко, но Настя боялась остановиться, потому что иначе страх сжимал сердце слишком сильно. Никогда раньше она не понимала с такой четкостью, что граф Виттури — бессмертен. Что он совсем не человек, не мужчина с красивым телом и завораживающим голосом, а существо совершенно другого склада. Он чужой, не земной, почему раньше не видела она его именно так? Как могла даже подумать о том, что может хоть на секунду показаться ему привлекательной, хоть на минуту пробудить в нем дружеские чувства? Он холодный. Расчетливый. Страшный.

И он и словом не обмолвился за все это время, что как-то участвовал в истории картины и художника. Озноб снова прихватил ее, Настя стиснула зубы и крепче схватилась за меч.

Диего махнул ей в знак начала наступления, но в этот момент дверь в спортзал с грохотом отворилась, пропуская еще одного фехтовальщика в черном. И хотя на нем был шлем, граф Виттури угадывался в каждом шаге.

— Диего, я проведу этот бой с Настей. Иди.

Диего замешкался, но Настя кивнула ему. Еще не хватало, чтобы демон рассердился на него, он и так, похоже, зол, как черт.

Граф дождался, пока оборотень выйдет и закроет за собой дверь. Повернулся к Насте, поприветствовал ее мечом и махнул для начала наступления. Они начали бой. Настя чувствовала себя с ним неуверенно. У него была иная манера движения, он словно отступал и уступал, но при этом невозможно было заставить его открыться, его меч постоянно был в контакте с ее лезвием, она лишь успевала уклоняться от его попыток контролировать ее оружие. Но внезапно он воспользовался брешью в ее обороне, атака была такой быстрой, что она не успела и глазом моргнуть, как он обрушил сильный удар. Настя едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть. А он уже перевел меч влево и ударил по плечу. Она не выдержала и возмутилась:

— Мне больно!

— Если я причиняю тебе боль, то лишь для того, чтобы научить, — он говорил отрывисто и зло. — Прекрати раскрываться, ты постоянно оставляешь без защиты то правую, то левую сторону…

Она попыталась отразить очередной удар, но он шагнул в сторону и звонко ударил ее по шлему.

— …то голову.

— Ах, научить! — вся обида на себя, вдруг вылилась в кипящую, жгучую, как лава, ярость на него. И она, обожжённая и ослепшая от этой злобы, пошла бить его, пошла в наступление. Он играючи отражал ее удары, успевая наносить удары по ней. Не болезненные, а обидные. Сталь звенела, он смеялся, а она готова была орать от ненависти.