Геннадиэль подал мне в руки серебряный кортик. Если бы в крови был яд, он бы окрасился малиновым. Если бы я был проклят — черным. Но, порезав ладонь, серебро лишь испачкалось кровью, но не изменило свой цвет. И это заставило меня похолодеть от ужаса. Я не знал, что делать. Впервые в жизни я столкнулся с тем, чего не знал.

— Такое ощущение, что из тебя вытягивают энергию. Что-то вроде эффекта вампиризма, — предположил эльф.

Я покачал головой.

— Я не контактировал с вампирами. К тому же, помимо слабости меня чертовски тянет в могилу, в уютный гроб. Думаешь, просто так?

— Это началось после исчезновения ведьмы, — сказал Геннадиэль. — И после того, как с твоей руки исчезло кольцо. Может быть, дело в этом? Откуда вообще оно оказалось у тебя?

Я вымученно улыбнулся, вспоминая тот день, когда этот артефакт оказался у меня. Невольно я коснулся рукой сережки с тем же красным камушком. Эта серьга все еще была со мной.

— Она почернела, смотри! — сказал эльф.

Но я уже ничего не замечал. Передо мной, как сейчас, вначале было лицо Миры, а затем сквозь него проступили другие черты — богини Авроры, покровительствующей любви.

— Бедный мой мальчик… — тонкие пальцы с кроваво-красными ноготками погладили щеку.

Я видел себя словно со стороны. Видел лежащем на каменной плите, чем-то очень похожей на алтарь.

Она, прекрасная богиня, склонилась надо мной. Однако, в ее глазах не было ни любви, ни сострадания. Лишь холодный расчет и презрение.

— Что вам нужно… — простонал я, чувствуя, что подняться у меня уже нет сил.

Впрочем, сейчас, похоже, у меня их ни на что не осталось. Над самим собой я был не властен.

Богиня расхохоталась. От ее мерзкого хохота по коже побежали мурашки.

— Мне удалось тебя победить, тщеславный мальчишка! — выплюнула она. — Удалось!

— О чем ты… — слова давались мне с трудом.

— О чем я? О том, что ей все же удалось тебя одолеть… Ей, и всем тем, что тебя столько раз проклинали! Женщины, обиженные, оставленные тобой. Одну ты даже убил! Слышишь?! Эта сережка… — она коснулась пальцами артефакта, который я когда-то получил от одной знакомой ведьмы. — Это проклятие, а не подарок! Ты бросил последнюю, дарованную тебе судьбой, девушку. И за это умрешь!

— Я не бросал! — крикнул я. — Я собираюсь за ней вернуться! Слышишь?!

Но мои собственные глаза лишь отразились эхом вокруг меня. Я сумел раскрыть глаза лишь спустя какое-то время. Надо мной склонился Геннадиэль.

— Плохи дела… — сказал он.

Я усмехнулся. Я и сам это знал.

Глава 40

Остаток дня прошел как в тумане. Разговоры с отцом, телефонные звонки от друзей и близких, которые больше желали в подробностях выяснить обстоятельства гибели Насти, чем выразить мне сочувствие и поддержку. Димка позвонил.

— Привет… — услышала я в телефоне знакомый чуть хриплый голос.

— Привет, Дим.

— Я звоню, чтобы извиниться. Все это произошло из-за меня… Если бы не я, то…

— То что? — хмыкнула я. — То на этот военный “снаряд” наткнулся бы кто-нибудь из копателей могил. И жертв было бы больше. Так что, не вини себя. Ты тут не при чем. Мы просто поспорили и…

— Ты мне нравишься, Мира… — вдруг услышала я. — Очень. Вся эта наша вражда с детства, все оттого, что я боялся признаться в своих чувствах. Понимаешь, я слишком поздно понял, что именно к тебе испытываю.

Я молчала. Если честно, его признание было как гром среди ясного неба. Не вовремя. Совсем.

— Давай встретимся.

Мысли в голове спутались. Мне бы ответить “Нет”, но вот кое-что не давало покоя. Моя татуировка на плече. Ведь поставила я ее тогда тоже на спор. И тоже с Димкой, у его знакомого мастера. Быть может, этот “мастер” сможет вывести меня на след кого-то, кто знаком в моем мире с магией? Тогда я смогу вернуться обратно, чтобы помочь Рэму.

Идея была безумная, но других у меня не было. Значит, придется вновь разыграть очередной спектакль.

Договорившись с Димкой встретиться через пару часов, я побежала одеваться и приводить себя в порядок.

Ох! Как же я соскучилась по моим родным любимым джинсикам! По удобным свободным майкам и самом лучшем изобретении человечества — кроссовкам!

Одеваясь, старалась не слишком переборщить с макияжем или прической. Не хотела, чтобы Дима смотрел на меня как-то слишком внимательно. Мне лишь нужно было усыпить его бдительность и попросить отвести к тому мастеру тату.

— ОТПРАВИЛАСЬ НА СЕРДЕЧНУЮ ВОЙНУ, БЕССЕРДЕЧНАЯ?! — громыхнул Хайд.