– Во гад! – вздохнул второй «гость». – Измывается!

И тут Лу вспомнила. Брат рассказывал о вечере у Бертяева. «Вандея» – таинственная подпольная организация и ее вождь Корф! Владимир Михайлович Корф, сын белого офицера, бежавший из лагеря...

– Ладно, – резюмировал пятнистый. – Все равно скажете! Гражданин Стрешнев, согласно ордеру мы уполномочены произвести у вас обыск...

Художник пожал плечами.

– Приступайте! – энкаведист не спеша оглядел мастерскую, затем обернулся к Лу. – Сюда, гражданка!

– Она медицинская сестра, – быстро проговорил Стрешнев. – Я болен, она делает мне уколы...

– Разберемся!

«Малиновые» принялись с шумом и грохотом обыскивать мастерскую. Почему-то особенно их раздражали картины. Один из энкаведистов с неожиданной яростью принялся разламывать рамы, остальные срывали шторы, опрокидывали нехитрую мебель, рылись в вещах.

Лу подошла к пятнистому. Тот косо взглянул на девушку, затем повернулся к сержанту:

– Что у нее нашли?

Тот подал старшему сумку. Пятнистый вывалил содержимое на стол. Лу затаила дыхание. «Малиновый» брезгливо перебрал вещи, не обратив внимания на ни этикетку, ни на коробку с индивидуальными шприцами, затем поднял взгляд на девушку:

– Документы!

Лу протянула паспорт – неважно выполненную «липу».

– Баулина Любовь Леонтьевна... Что вы здесь делаете?

– Я медсестра. – Лу чуть не сказала «сестра милосердия», но вовремя спохватилась. – Меня прислали из районной больницы. У Вячеслава Константиновича... у больного тяжелая форма туберкулеза...

– Вавилов! – пятнистый обернулся. Один из «малиновых», тот, что крушил рамы, подошел ближе.

– Вот чего, Вавилов, внизу есть телефон, позвони в районную больницу. Баулина Любовь Леонтьевна...

«Малиновый» кивнул и вышел, гремя сапогами.

– Гражданка Баулина, должен предупредить, что за дачу ложных показаний вы будете привлечены к уголовной ответственности. Вы поняли?

Лу кивнула, отчаянно пытаясь сообразить, что ей делать. Сейчас этот Вавилов вернется...

– Вы видели здесь или около дома этого человека?

На фотографии Володя выглядел немного иначе – совсем молодой, с худой тонкой шеей, стриженый. Впрочем, узнать «Синицына» не составляло труда.

– Нет... Не видела...

– Подумайте, Баулина. Это – опасный враг народа!..

– Товарищ капитан, дайте я сам с этой блядью поговорю! – вмешался громила-сержант, успевший уже опрокинуть мольберт и выбросить на пол небогатый запас продуктов. Девушка почувствовала, как у нее вспыхнули щеки. Отвечать было нельзя, но вдруг заговорил Стрешнев:

– Товарищи! Граждане! Люба делала мне уколы. Как вы смеете!..

Сержант лениво взмахнул рукой, и художник без звука упал на лежак.

– Итак, Баулина? – продолжил пятнистый. – Будете говорить?

Лу молчала. Происходящее казалось чем-то нереальным, кошмарным сном, который должен вот-вот кончиться. О таком она читала еще в детстве: чекисты врываются в квартиру, громят все вокруг, хватают ни в чем не повинных людей. Потом – страшный подвал, взвод китайцев или латышей, сырая, выщербленная пулями стенка...

И тут пятнистый ударил ее – несильно, слегка двинув рукой. Девушка охнула и осела на пол.

– Что вы делаете! Как вы смеете! – кричал художник, не обращая внимания на сержанта, схватившего его за плечи и пытавшегося заткнуть рот.

– Встать!

Лу медленно поднялась. По всему телу разлилась боль – удар пришелся в живот.

– Вспомнили?

– Я никого не видела, – еле слышно проговорила девушка. – Я никого...

– Товарищ капитан!

На пороге стоял Вавилов. Пятнистый подошел к нему, они о чем-то пошептались, после чего пятнистый хмыкнул, проговорил: «Вот как?» – и вновь повернулся к Лу.

– Вот, значит, как, гражданка Баулина? Так где это вы работаете? В какой больнице? А ну-ка, где ее паспорт?

Сержант поспешил подать документ. Капитан присвистнул:

– Ого! Видите?

– Хреново сделано, – согласился громила-сержант. – Ах ты, блядь! Да она из их кубла!

Надеяться было не на что. Теперь они обратят внимание на вещи... Если б удалось уничтожить пропуск – просто выкинуть маленькую пластинку куда-нибудь за окно!..

– Ну-ка, Стрешнев, колись, – пятнистый подошел к художнику. – Откуда эта баба? Ее прислал Корф?

– Она медсестра, – повторил Вячеслав Константинович, – медсестра из районной больницы...