— И когда только ты успел таким стать? — буркнула магичка, очевидно, ища и не находя, что же мне возразить. — Словно лет десять в инквизиции уже отработал. Прямо один в один как мой куратор.

— Кто? — зацепился я за оговорочку.

— Куратор, — не стала запираться девушка. — На инквизицию я работала ещё до академии. После кое-каких событий начала. Помогала им в расследованиях по части проклятий да в боевых операциях несколько раз участвовала.

Тут вдруг она, неожиданно хмыкнув, передразнила меня:

— Чтобы победить дракона, надо стать драконом! Сам придумал?

— Сам, сам, — покивал я. — По-моему, неплохо вышло.

— А уж это твоё «победить изнутри»…

— Вот тут я не шутил, — вполне серьёзно ответил я. — Именно изнутри сильнее всего можно изменить организацию, и как раз в этом вся проблема. Вигиру вполне хватит упорства и упрямства, чтобы всю эту махину развернуть. Поэтому следить придётся очень тщательно, чтобы он не развернул её не туда. Но ты не ответила. Сколько аватаров проклятий было?

— Потенциальных аватаров? — уточнила Элеонора.

— Ну да, — кивнул я.

— Трое, — ответила магичка, а затем вздохнула и добавила: — Вот только было это задолго до моего рождения.

— И что с ними стало?

— А это тебе надо у коллег своих спросить, они те дела вели. Я лишь так, поставлена в курс дела была, подробностей до меня не доносили.

Здание тёмного факультета я покидал с двояким чувством. Вот вроде бы и я своего добился, а вроде и Элеонора. Как я не сопротивлялся, но жить будущий аватар остался у меня. Вот тоже свинство. Ведь не хотел с ним ничего общего иметь, и уж тем более не собирался приглядывать за ним. А теперь сам боюсь без пригляда оставлять, вдруг натворит чего, борцун с системой, свинтус этакий.

Дело шло к вечеру, и шумные толпы новеньких и стареньких студиоузов потихоньку рассасывались, расползаясь по общежитиям и освобождая многочисленные дорожки и тропки территории академии, а также газоны, парковые аллеи и прочие элементы ландшафтного дизайна. И наблюдая это, я заметил ещё один признак близящегося бытового коллапса, который неминуемо поджидал академию в совсем ближайшем будущем. А конкретнее — мусор, оставшийся после студентов.

Какие-то клочки бумажек, обрывки тряпок, шкурки фруктов, разномастная шелуха, остатки пищи — всё это, видимо, тоже убирали за привыкшими сорить напропалую магами домовые. Но последних больше не было, и теперь мусор, гоняемый туда-сюда ветром, обильно усеивал и траву, и мощёные камнем дорожки.

— Вот о чём я и говорил, мессир. Это всё — за один день, а что же будет завтра? А через неделю? Про месяц и не заикаюсь. Будем ходить по щиколотку во всём этом…

Прямо на меня из за деревьев вышла плотная кучка магов с озабоченно нахмурившимся архимагом во главе. Рядом с ректором академии вышагивал один из уже виденных мною утром магистров, тыча пальцем в разметаемый по сторонам мусор.

— Это же ужас какой-то. Как мы будем всё это убирать?

На меня внимания они не обращали, Кхан и вовсе, казалось ушёл в раздумьях куда-то глубоко внутрь себя, не узнавая никого вокруг, поэтому я просто отодвинулся в сторону, пропуская толпу мимо.

Далеко, впрочем, они не ушли. Ректор неожиданно замер и, огладив бороду, задумчиво пробормотал:

— Как убирать… Мда, как убирать? — он взглянул на замерших вокруг него магистров и спросил уже у них: — Как убирать?

Те замялись, стараясь не пересекаться с его вопрошающим сквозь стёкла очков взглядом.

— Может, попробуем воздушников привлечь? — неуверенно предложил кто-то. — Пусть ветром сгонят всё в одну кучу…

— А может, огневиков?! — тут же перебил говорившего другой, в голубой мантии магистра воздуха. — Почему чуть что, так сразу воздушников?! Если точечным воздействием, так мне всю кафедру и курсы припахивать придётся, и то не факт, что справимся, а если что-то помощней, то мы тут можем половины деревьев с корпусами недосчитаться, коль заклинания в резонанс войдут.

— Огневикам здесь тоже делать нечего — спалят всё вокруг, вот и вся недолга, — пробасил грузный представитель соответствующего направления. — Что я, своих не знаю, что ли. Давайте лучше магов земли припашем…

Послышались тихие смешки, а магистр упомянутой стихии побагровел, пытаясь испепелить взглядом коллег.

Я припомнил, что адептов земли частенько за глаза землекопами прозывают, а тут как раз аллюзия с пахотой сработала.

— И что, вы думаете, мы тут сможем сделать? — яростно клокоча, пробулькал мужчина.

— Ну, просто утянете мусор под землю, он там и сгниёт.

— Утянем, как же, — желчно прошипел магистр в ответ. — А трещину размером в половину этого парка не хотите? Резонансы у любой стихии бывают, не только у одних воздушников.

Дискуссия разгоралась, и я, с интересом слушая предложения, машинально шевельнул кистью, достал прямо из воздуха яблоко и, откусив, с удовольствием захрумкал плотной и сочной мякотью с лёгкой кислинкой, от которой рот сразу переполнился слюной.

На меня неодобрительно покосились, но ничего не сказали, а я, догрызая яблоко (и откуда только вытащил?), посмотрел по сторонам и, не найдя ни единой урны, бросил огрызок в траву к остальному мусору, после чего авторитетно заявил: