Многое зависит от рациона питания. Почему на севере лютеранство получило такое распространение? На юге Европы едят белый хлеб, а на севере ржаной. А на ржаном хлебе, часто паразитирует грибок спорынья, природный наркотик, аналогичный ЛСД. Еще в католические времена Германия была самой неадекватной среди всех католических стран, среди населения часто были распространены галлюцинации, выливающиеся в массовые погромы ведьм и колдунов. Родина знаменитого "Молота ведьм" именно Германия, и именно тут сожгли почти всех красивых женщин. Пляски святого Витта из этой же оперы. В общем-то, лютеранство с его умеренностью в еде, несколько помогло немцам протрезветь. Но и сам Лютер, хотя и не пил спиртного, часто видел чертей наяву, и кидался в них чернильницами. Так что каждый народ охотно соблюдает только те законы и обычаи, которые отвечают его нравственным потребностям, и католичество на севере не прижилось, исчезло через 500–700 лет, а лютеранство пошло немцам явно на пользу. Тот же технический прогресс и изобретения, также во многом являлись следствием расширенного сознания из за наркотиков, просто уменьшив дозу, они смогли направить свои видения в нужное русло. Голландцы оказались тоже еще те наркоманы с древности, а вот в Бельгии ничего не получилось, тут местные обжоры черный хлеб почти не едят.

Зашел пообедать и заодно и поужинать в "Руде Вольк" — в трактир "Красный сокол", жалкую корчму рядом с каналом. Полутемное помещение с закопченными котлами, горшками и сковородками, пропитанное кухонными ароматами. Там заказал на ужин для себя: хлеб, пиво и сыр.

Подавая мне это скудное угощение, объемный трактирщик насмешливо улыбнулся. И все же с надеждой спросил меня:

— Не желаете яичницу с салом и ветчиной, колбаски, рагу — сегодня как раз свежее сварили, — или сластей, или каплуна, который тает во рту, или жареного мяса с пряной подливкой? И пивца Вам какого — антверпенского "доббель кнол" (сорт двойного крепкое пива), или брюггского "доббель-кейт"(крепкое вино), или, может быть, вина лувенского на манер бургонского?

— Нет спасибо, ничего не надо- поспешно ответил я

Хлеб был слишком старый и сыр слишком молодой, стаканчик жидкого пива выпил я без удовольствия. Понятно, испанец во Фландрии сейчас, как приезжий из регионов в Москве в мое время, отношение так себе.

Рядом со мной без устали обжиралась компания толстых краснорожих фламандцев. Оттуда только и было слышно:

— Господа, вот Вам ветчина, мозговые кости, дрозды, каплуны, паштеты из цапли, лакомства, как у самых важных господ, вот бочка пива, вот бочонок вина!

— Тащи еще! — раздается веселый гогот.

— Вот миска гороха, яйца, колбаса, ветчина, гентские сосиски, холодная рыба. В погребе внизу дремлет лувенское вино, красное и светлое, — вроде бургонского, — ждёт только, чтоб стаканы наполнились. Затем, — трактирщик подбросил полено в печь, — слышите, как шипят колбасы на сковородке? Это песня доброй закуски!

И вот, зачем я спрашивается, худел? Я поторопился быстрей закончить свой ужин и пошел в арендованную комнатушку спать. Ночью спал плохо, все время по мне ползали какие-то насекомые, наверное, блохи и клопы пожаловали, познакомиться с новым постояльцам. Но, к моему удивлению, меня они не кусали, как и комары в Мексике и на Карибах, видно чувствуют мою некоторую чужеродность для здешнего мира. Хоть что-то есть здесь хорошее. Утром проснулся и долго лежал в постели, все думал, правильно ли я приехал сюда. А с другой стороны, что мне делать в Испании? Там веками простое воспроизводство, излишков производят немного, каждое дело переходит от отца к старшему сыну, и конкурентов там не потерпят. Цеховые правила, борьба с колдовством, в общем, новшества там не в почете, их осуществлять мне никто не даст. А здесь все же начатки капитализма, люди привлекают капитал откуда только смогут. Привыкли корабли строить всей деревней на паях с множеством собственников, так и пошло в других производствах, все привлекают сторонний капитал под долю от прибыли, а от этого и услуги юристов здесь весьма востребованы. В конце концов, мне здесь не обязательно год сидеть, может быть, я и за полгода управлюсь. Так что встаем и впрягаемся в работу.

А на улице наступило настоящее бабье лето. Ничем не омрачённое солнце с утра сияло на небе. Дети катались в пыли по улицам и переулкам. После завтрака лавочники, купцы, золотых дел мастера, кузнецы и прочие ремесленники выходили на крылечко и радостно глядели на синий небосвод, на деревья, ещё покрытые зеленью, на аистов на крышах и на ласточек, всё не отлетавших. В третий раз зацвели розы, и соловьи заливались без устали. Кто куда, а я на биржу. Провозился до обеда, продавал свои товары: шерсть, хлопок, непромокаемые плащи. После обеда отгружал товар со склада, до вечера все ушло, кроме плащей, взяли только один, на пробу. Ночь стояла теплая, не верилось, что через четыре дня наступит ноябрь, с его дождями, ветрами и морозами.

На другой день опять на биржу теперь мне нужно было куда-нибудь вложить свой капитал на полгода или больше, с правом забрать его потом, но чтобы я мог применить какие-то новшества. Стеклоделие здесь прекрасно развито и без меня, оконные стекла в городе у многих домов, самогоноварение тоже не в кассу, уже лет четыреста как винокуренное производство здесь подмяли под себя монастыри. В военное дело лезть не хочется, а то еще что-нибудь такое внедришь, что потом за голову схватишься. В пивоварении местные и без меня прекрасно справляются, как и в кораблестроении. Пока присматривался к легкой промышленности, было пару наметок. К вечеру в городе пронеся слух, что войска герцога Гельдернского Карела Ван Эгмонта, ведущего вялотекущую войну с императором Карлом V, воспользовались хорошей погодой и активизировались. Опять знаменитый Черный Отряд наемников перешел границу и начал грабить округу. Тут же местные умники вспомнили конспирологическую теорию, что это сам император подталкивает герцога к войне, чтобы вытрясти из добропорядочных Нидерландцев побольше денег за их защиту. Но как обычно бывает в таких случаях на бирже, цены на мануфактуры расположенные в сельской местности резко упали, так как война дело непредсказуемое, могут и сжечь. А мне это и нужно, все равно скоро зима, войска отойдут на зимние квартиры, а у герцога основной конфликт с провинцией Голландия, так что сюда, скорее всего, никто не придет.

Так что мы начали притираться с владельцем сельской мануфактуры производящей ткани в средней Фландрии Клаусом Сколапом, он хотел расширить свое производство и искал себе дополнительный капитал на зимний сезон, когда у крестьян много свободного времени и они могут поработать на его мануфактуре, рассчитывал сделать себе хороший задел на лето, а тут такие новости! Сам Клаус оказался плотным, но крепко сложенным, мало подвижным типом лет сорока с небольшим, с румяным загорелым лицом и колючими серыми глазами. По тому немногому, что рассказал этот фламандец, выходило, что он настоящий деревенский джентльмен и получил хорошее образование в какой-то школе при монастыре.

Что дальше будет, сейчас ничего не понятно! Но меня это не смущало, вялотекущая война будет длится еще долго, основные терки там у Геннегау с Голландией, а Фландрия должна большей частью остаться в стороне. Другое дело, что все эти сельские мануфактуры в ближайшие лет десять или двадцать прикроют. Император будет требовать все больше денег в виде налогов и магистраты городов в ответ продавят закон о закрытии сельских мануфактур, но в короткую, почему бы мне не вложиться? Так что пару дней мы поторговались, а потом подписали соглашение. Я вложил 1000 песо и получал тридцати процентную долю в мануфактуре Клауса. Кстати, остальные плащи мне также удалось выгодно пристроить. Еще почти 600 песо оставалась у меня в качестве оборотного капитала, после того как я обновил свой зимний гардероб.