Раньше все это был харам.

А с Майлзом могу себе это позволить, не чувствую страха, он же мой единственный мужчина. Других не было и вряд ли будет. Он точно не даст. Вижу по хищному взгляду.

В его присутствии мне слабо удается смотреть внимательно фильм, потому что все мои мысли крутятся вокруг его руки на моем плече, тёплом дыхании на моих волосах.

Думаю только о том, что он вкусно пахнет. Как никто. Только он может пахнуть так вкусно.

Замечаю, что Зале возбуждён, его брюки оттянуты, даже в свете, исходящем от экрана это вижу. Внушительный бугор приковывает к себе все мои чувства, только о нем и могу думать. Как извращенка возбужденно вздыхаю, тоскую по нему.

От этого я тоже на пределе, не могу находиться рядом с ним так близко. Задыхаюсь. Жажду внимания.

Майлз не нарушает невидимую границу, не переступает грань. А мне хочется.

Не фильм, а пытка.

– Как тебе фильм? – спрашивает Майлз на выходе, а мне трудно ему признаться, что я совсем не следила за сюжетом, не смотрела кино, только рассматривала его.

– Неплох. – уклончиво отвечаю я.

– А я совсем не смотрел его. Не мог сосредоточиться, только и думал о твоих полуоткрытых губах. – голос мужчины так тих и с сексуальной хрипотцой, в моей голове так и крутятся порочные картины. Я не забыла, как он трогал и ласкал меня. Непроизвольно облизываюсь. – Хотел попробовать их вкус. Хотел заставить твой ротик извергать стоны.

Мы стоим у его машины около кинотеатра, я достаю Майлзу головой только до плеча, поэтому, чтобы заглянуть в глаза мужчине мне приходится становиться на носочки и задирать голову.

Ветер развивает мои волосы. На улице прохладно, но мне жарко. Я будто под солнцем в сорокоградусную жару. Тело нестерпимо горит в его руках.

Люди Майлза не заметны, их как будто нет вокруг нас, но я знаю, что они повсюду.

Из-за этого я немного смущаюсь. Краснею и не решаюсь прижаться сильнее.

– Так поцелуй меня. – шепчу я и задираю голову, в ожидании его поцелуя.

Майлз прижимает меня своими огромными ручищами сам, стискивает изо всех сил до хруста рёбер. Меня бросает в жар, но по спине пробегает холодок. Мужчина наклоняется и замирает в нескольких миллиметрах от моих губ.

Хмурится и шумно втягивает воздух, широкие ноздри, как у собаки что-то обнюхивают.

После чего он подхватывает меня и валит на асфальт, закрывая своим телом.

Я не понимающе хлопаю глазами, но через доли секунд раздаётся автоматная очередь. Меня оглушает шум выстрелов. Отовсюду летят осколки и гильзы, ослепляют вспышки пламени.

Прижимаюсь к Майлзу, в страхе умоляя Господа, чтобы он защитил нас.

Сколько это длится?

Пять, десять, двадцать минут? Не различить.

Мир вокруг меня замирает.

Липкий страх пронизывает насквозь, отравляя всю меня. Меня начинает трясти от неконтролируемой паники.

– Колибри? – шепчет он, перекатываясь и приподнимая меня, когда все заканчивается. Я тяжело дышу, пытаясь восстановить свои психологическое состояние. – ТЫ цела?

Киваю, чувствуя себя помятой и разбитой, хотя на мне нет ни одной царапины. Майлз ощупывает моё тело и с облегчением выдыхает.

– Ты как? – спрашиваю его, глядя на грязный пиджак с надорванным рукавом. У него порезана губа, тонкая струйка стекает по подбородку. Его кровь почти чёрная и я этому поражаюсь.

– Со мной все отлично, малышка.

Майлз помогает мне встать на ноги, удерживает рядом с собой, но я и не хочу, чтобы он выпускал меня. Прижимаюсь щекой к его тяжело вздымающейся груди.

Вокруг миллион осколков и море крови. Несколько человек из охраны Майлза лежат на асфальте раненые, трудно определить – живы ли они.

Заставляю себя оттолкнуться от Майлза и сползти на землю, чтобы проверить жив ли он.

– Колибри! – Майлз пытается меня остановить, наклоняется, чтобы притянуть меня к себе обратно, но я все равно выскальзываю из его рук.

– Я врач! – в голове такой сумбур, что не очень получается выражать свои мысли. Просто опускаюсь, проверяю его пульс. Мужчина еще жив, он слабо дышит. – Его можно спасти!

Мой голос тонет в сиренах скорых. Заставляю себя отключить мозг, включить только инстинкты.

Руки приходят в действие, я проворачиваю мужчину на бок, перетягиваю его бок, чтобы остановить кровотечение.

Не замечаю, как Зале оседает на асфальт, придерживаясь за бок.

Страх постепенно отступает, меня обволакивает тёплое успокоение после двух стаканов обжигающего виски и железобетонного спокойствия мужчин.

Я наблюдаю за ними из далека, стараясь даже не дышать. Такое чувство, что если я хотя бы пошевелюсь, то выдам себя и они поймут, что забыли выставить меня за дверь. Сейчас им не до меня.