Из подсобки слышу тихий шёпот знакомых голосов.

– Просто у меня ужасный день. Меня дважды назвали тупой шлюхой и попросили убраться из этой больницы. Сначала Белки, потом Лебедев, если их я еще понимаю, то не понимаю, почему он так взъелся. – Колибри говорит быстро и так складно. У меня скулы сводит от того, что с этим мелким пиздюком она говорит так бойко и открыто, а от меня шарахается, как черт от ладана. Еще и не говорит, а лопочет, будто я ее бью и насилую. Из нее и слова не вытянешь, а ему все на блюдечке!

– Да ладно! Дядя Толя? – парень смеется, я их не вижу, но чувство такое, что он трогает ее, прижимает к себе. Порву гада. – Это действительно странно и беспричинно. Давай в его ящик подложим тухлую рыбу?

– Не нужно.
– Колибри тоже смеется. Редко слышу ее смех, со мной она не бывает весела.

– Может быть он прав, мне не стоит работать тут. Это не этично.

– Глупости.

Послышалось странное шуршание ткани и булькающие звуки, напоминающие смех.

Я сделал шаг вперёд, глядя прямо на парочку, которые повалили ящики с медикаментами и теперь пытались их собрать обратно, стоя на коленях.

При виде меня они замерли и виновато, как дети, которых застукали на месте преступления, выпучили глаза, таращась на меня.

Колибри так совсем скукожилась и нервно сглотнула, почти оседая на пол. Улыбка стерлась с ее лица, как будто и не было. Широкие глаза снова распахнуты и в страхе смотрят на меня.

Я ее пугаю.

– Дело говорит, пиздюк. Глупости это все. – прожигаю взглядом мелкую пигалицу, которая с радостью все рассказала своему Кириллу, но ничего не сказала мне. Своему мужчине, тому, с кем она будет жить и делить постель.

Теперь уже не понимаю, на кого злюсь больше, на Лебедева или на девчонку, которая сидит у моих ног и шмыгает носом.

Анна

Мне пришлось идти за Майлзом по пятам следом, я практически бежала, потому что у мужчины шаг был шире. Он пролетал расстояния в считанные минуты, не напрягаясь.

– Майлз, пожалуйста, не нужно! Майлз! – мне приходилось причитать и гнаться за ним. Он же убьёт сейчас Лебедева, а еще он злился на меня. Видела это, у него на лбу было написано это.

На этом пути нам попался Алан, который не понимающе смотрел. Я тут же уцепилась за рукав его медицинского халата и хрипло зашептала:

– Он убьёт сейчас Лебедева!

Дополнительных слов не нужно было, Алан быстро двинул за другом, настигая его в конце коридора и преграждая путь.

– Что случилось?

– Этот гондольер белорусский считает, что он имеет право оспаривать твои решения и выбирать, кому здесь работать, а кому нет. – Зале цедит так грозно и громко, что я ёжусь, кручусь вокруг него лисицей, не зная как успокоить.

– Не трогай его! Я сама разберусь. Пожалуйста!

Алан смотрит сначала на меня, потом на своего друга, переваривая информацию, пытаясь понять, что происходит.

– Пойдём в мой кабинет, там поговорим. Туда я и вызову Лебедева. – Алан принимает самое правильное решение.

Лебедев приходит через две минуты после звонка Алана, когда он заходит и оглядывает всех присутствующих, до него сразу же доходит повестка собрания.

Напряженный Алан, озлобленный Майлз и я вытянутая по струнке.

Я краснею как рак. Сердце бьется в бешеном ритме, стараясь выпрыгнуть и не присутствовать здесь.

Майлз выглядит как разъярённый бык, он готов порвать хирурга на бинты. Его грудь тяжело поднимается, зубы скрепят от напряжения. Мужчина разминает шею перед броском.

– Алан, вызывал?

– Да, Толя. Хотел поговорить о твоих интернах. – Алан откидывается на кожаном стуле за своим столом. Его лицо вновь приобретает жёсткие нотки, мужчина меняется. Красивое лицо искажается и становится звериным. Такая метаморфоза пугает. Такие перемены можно ожидать от Майлза или Захара, но никак ни от учтивого красавчика в белом халате. – Садись.

Мужчина садится на стул, видно как на него давит обстановка, Анатолий немного потерян. Даже не решается посмотреть на меня.

– О чем именно?

– Я хотел уточнить, какие у тебя замечания к интернам, что тебе не нравится…

– Все в штатном режиме. Мелкие замечания, это же интерны.

– Мне показалось, что тебя не устраивает кандидатура Ани, ее швейцарское образование и навыки. – когда Алана произносит эти слова, я вспыхиваю и начинаю задыхаться, Майлз шумно выдыхает, выпуская пар из ушей как паровоз. – Мы давно работаем, поэтому я жду от тебя честный ответ.

Алан давит голосом на мужчину.

– Алан… - мужчина аккуратно переводит взгляд на меня, намекая, что это не этично. Но главе этой больнице плевать на приличия, он даже не дергается, пепелит голубыми глазами. – Не совсем понимаю твой вопрос…