Быстро переодеваюсь и забираю у медсестёр свои карточки, среди них нахожу Захара. Значит, Алан решил все таки доверить мне здоровье своего друга?

Начну с него.

У самой палаты встречаюсь с Лебедевым и, улыбаясь ему, здороваюсь.

– Доброе утро. – сухо отвечает он, также входя в нее. Сегодня у Анатолия видимо тоже не задался день, потому что он очень хмурый.

Внутри частной палаты, обустроенной по максимум комфортно лежит уже пришедший в себя, но все еще слабый Захар с перевязанным телом. Для человека, которого превратили в дуршлаг, он выглядит даже очень бодро.

– Анатолий, Аня. – он кивает и пытается сесть на кровати, но Лебедев останавливает его.

– Захар, Вам нельзя делать резкие движения, поберегите себя, пожалуйста.

– Стараюсь. – отвечает он и поворачивается ко мне. – Рад тебя видеть, хорошо выглядишь!

– Спасибо, ты тоже. – отвечаю ему, выдавливая улыбку.

Для Лебедева наше знакомство видимо оказывается неожиданностью, потому что он просто поджимает губы и молчит, наблюдая со стороны. Мужчине явно что-то не нравится.

Мы проводим осмотрим, я меняю повязки и проверяю швы. К счастью, раны затягиваются быстро и нет гноя. Скоро Захар сможет встать на ноги. У мужчины много сил, настоящий воин.

Они все словно из стали, поразительно сильные мужчины, не похожие на других. Каждый по своему хищен.

Мы выходим из палаты и Лебедев берет резко меня за руку, больно стискивает кисть и тянет на себя. Не понимаю, почему его отношение так резко изменилось.

– Анна, я не задавал вопросов, когда Алан навязал Вашу кандидатуру мне в интернатуру. Вы хороший врач, но учились за границей, российские методы работы знаете плохо, базис не наш… с Вами много проблем, панибратства я не потерплю. Вы ничем не лучше остальных интернов и особого отношения к Вам не будет. То, что Вы спите с Майлзом не даёт Вам право играться в моем отделении. Уйдите лучше сами!

Его слова бьют меня, ранят и создают хаос в душе.

По всему телу пробегают неприятные иголки. Даже закусываю губу до крови, чтобы не разреветься. Когда Лебедев уходит, я еще долго стою, чувствуя себя пустой и никчемной. Потом собираюсь и иду работать.

Все валится из рук и получается из ряда вон плохо. Меня преследуют Белки, которые постоянно шушукаются с Ариной, и Лебедев. Если большинство людей против, то стоит покинуть это место, как бы мне не нравилось тут.

На телефоне загорается вызов в палату Захара. Он хочет меня видеть. Умоляя Господа, что он не захочет читать мне нотации, чтобы я оставила его друга. Этого я уже не переживу.

Когда захожу к нему, то перестаю дышать.

Рядом с больным сидит Майлз, закинув ногу на ногу и улыбаясь мальчишечьей улыбкой. При виде него улыбка перерастает в оскал, глаза наливаются кровью.

– Что случилось? – гаркает он, и я ужасаюсь при осознании, что он все понял с первого взгляда на меня.

Опускаю стыдливо глаза, совсем не хочется говорить Майлзу правду, что меня все ненавидят и я не могу постоять за себя. Кому захочется иметь дела с женщиной от которой одни проблемы? Новый день – новые происшествия; женщина должна дарить покой, а не головную боль.

– Ничего, просто день сложный. – уклончиво отвечаю, продолжая растерянно стоять на пороге.

– Иди сюда. – цедит Майлз сквозь зубы, желваки на скулах вздуваются, и выглядит он крайне угрожающе. На автопилоте покачиваю головой и делаю шаг назад. Наверное, он злится, что я снова с кислой миной.

– Майлз, не пугай девочку. – усмехается Захар, приподнимаясь на кровати. – Аня, садись с нами, Майлз принёс вкусный чай с тортом… очень вкусный, тебе стоит попробовать!

Фраза звучит двусмысленно, как только Захар ее произносит, слово «попробовать» звучит как угроза, до него постепенно начинает доходить смысл. Мужчины переглядываются, и Майлз закатывает демонстративно глаза.

Сегодня я осталась без обеда и при слове «торт» желудок скрутил спазм.

– С удовольствием. – ответила я, приближаясь с опаской к ним. – Надеюсь, он не отравлен!

– Самую малость. – отвечает Зале, притягивая меня и усаживая к себе на колени. После чего протягивает тарелку с ягодным тортом, сильно напоминающим мне тот, который я купила для Майлза. Надеюсь, что это просто совпадение и парни не решили мне отомстить.

Принимаю ее, испытывая неприятное чувство стыда при этом. Мужчины напоминают двух курочек наседок, пытающихся меня накормить.

Беру ложку из его рук и отламываю кусочек торта, жадно отправляю его в рот, облизываю губы, на которых остается крем.

Все это время Майлз внимательно следит за мной.

Захар налил чашку чая и поставил ее передо мной на стул, который служит им столом. Мужчина уже двигается проворно, несмотря на множество бинтов.

– Очень вкусно, спасибо. – честно говорю я, облизывая ложку, чувствуя как Майлз напрягается подо мной. Только сейчас осознаю, КАК мои голодные посасывания ложки действуют на него.