Мой Папа покачал головой. Мои глаза сосредоточились на испуганных лицах моей семьи. Мой взгляд задержался на плачущих глазах Зои. Затем Джахуа поднял руку, и через секунду опустил ее. Пушки начали стрелять.

Крики моей семьи сначала ударили мне в уши. Крики Анри и мои крики добавляли хаоса. Потом начала литься кровь. Красная жидкость стекала по тротуару и задней стене дома.

Мое сердце билось слишком быстро. Все мое тело дрожало, когда моя семья, один за другим, падали на землю. Мертвые. Все мертвые.

Когда стрельба прекратилась, воцарилась тишина. Я слышал тяжелое дыхание Анри. Я тоже задыхался. Я смотрел прямо перед собой. Когда охранники отошли в сторону, мои колени ослабли, и я упал на землю.

Кровь. Моя семья погибла, утонула в собственной крови.

Мои руки дрожали. Гнев бурлил во мне. Потом, со слезами на глазах, я закричал. Мое сердце разбилось, когда я посмотрел на свою семью на земле... мой младший брат и сестра... тело Зои в ловушке под моей Бабушкой, ее рука тянулась ко мне, теперь неподвижная и безжизненная.

Анри вскрикнул рядом со мной, когда меня вырвало.

Кровь. Я видел только кровь.

Затем Джахуа встал передо мной и Анри. Он говорил с охранниками.

— Взять их. Бросьте их в фургон. Мы здесь закончили. Тела оставьте. Пусть гниют на солнце.

Я смотрел на свою мертвую семью. Потом я почувствовал, как моя рука сжалась. Я посмотрел в сторону, мои глаза затуманились слезами. Опустошенное лицо Анри уставилось на меня.

Я хотел что-то сказать. Пытался, но слова не выходили. Меня пронзила боль. Я не думал, что когда-нибудь снова смогу дышать.

Я смотрел в глаза Анри, когда вдруг все потемнело.

Я проснулся привязанным к кровати. Мой брат рядом со мной, и боль началась снова…

Мои глаза открылись. Тьма отступила. Я задыхался. Мое сердце билось слишком быстро. С кристальной ясностью, образы из моего сна всплывали снова и снова в моей голове... Кровь, оружие, Джахуа… мой брат Анри, моя сестра Зоя плачет… ее рука тянется ко мне, чтобы я спас ее... но я не мог спасти ее. Я не мог спасти никого из них.

Мой желудок свернулся, и меня вырвало. Мне хотелось действовать. Мне хотелось спрыгнуть с кровати и закричать. Я хотел разорвать кого-нибудь на части. Разорвать Джахуа, как он разорвал мою семью. Я зажмурился, когда мое онемевшее тело отказалось двигаться. Мой разум держал меня в плену, прокручивая в голове их смерти. Я мог видеть это ясно. Я чувствовал запах свежей крови, дым от стрельбы. И я видел безжизненные открытые глаза моих родителей и Бабушки. Я видел крошечные тела моих младших брата и сестры на окровавленной земле. И я видел крошечную ручку Зои, выглядывающую из-под моей бабушки. Но я не видел ее лица.

И Анри. Я видел каждую часть его лица, идентичную моей.

Мой желудок сжался так сильно, что я думал, что никогда больше не смогу дышать. Трещина в моей душе была такой большой, что я думал, что она никогда не заживет. Раньше у меня не было ни чувств, ни воспоминаний о прошлом. Но сейчас? Теперь я чувствовал все, каждую потерю, каждый ужас в моей голове. Каждое воспоминание было кинжалом в моем теле, который я не мог вытащить.

Слезы полились из моих глаз. Боль, такая сильная, что перехватывало дыхание, пронзила все мое тело. Еще больше воспоминаний было в моей голове — цепочка, мой брат, Анри. Черт! Анри, держащий меня за руку.

Я посмотрел на свою руку. Это все еще казалось таким реальным. Я все еще чувствовал, как сжимаются пальцы Анри, говоря мне: «Dzlieri. Будь сильным. Держись».

Еще больше слез полилось из моих глаз. Когда я вспомнил тот ужас, то почувствовал отражение в его глазах, в его темных глазах, как и у Зои. Зои, которую убили. Моя маленькая Зоя, которая кричала мое имя и тянулась ко мне до самого конца.

Я не мог с этим справиться. Не мог выдержать эту волну агонии, которая сокрушала мою душу. Я хотел, чтобы воспоминания прекратились. Я хотел, чтобы боль моей семьи прекратилась.

Я хотел, чтобы все это, бл*дь, прекратилось!

Мое тело напряглось, и боль в груди пылала. Я повернулся к Талии. Я знал, что она рядом, ее рука покоилась на моем животе.

Я сосредоточился на этой руке. Я сосредоточился на тепле, просачивающемся сквозь мою кожу.

Я был не один. Больше не один. У меня была Талия. В моем сердце была Талия.

Уловив ее мягкое дыхание, я перевернулся на бок, мои глаза затуманились слезами. Я облокотился на руку и смотрел, как она спит. Я видел ее спящую фигуру, освещенную тусклым светом от прикроватной тумбочки. Она знала, что я ненавижу темноту. Она знала это, и мне не нужно было ей об этом говорить. Я сморгнул слезы и сосредоточился на ее длинных золотых волосах, на ее розовом рте. Я зажмурился, и еще один укол боли пронзил мое сердце.

Я протянул руку и накрыл ее руку своей ладонью. Я хотел, чтобы она проснулась. Мне нужна была ее рука на моем лице. Мне нужен был ее рот на моем, мне нужно было, чтобы она обхватывала меня за талию.

Я сжал ее руку, но она продолжала спать. Мои глаза блуждали по ее телу. Моя грудь сжалась от того, как сильно я ее хотел. Она была прекрасна. Такой чертовски красивой.

Мой взгляд скользнул по ее шее к груди и сиськам. Затем я успокоился. Мои глаза широко раскрылись, когда мой взгляд остановился на золотой цепочке на ее шее. У меня перехватило дыхание, когда я вспомнил, как мой Папа передавал подобные вещи Анри и мне. Он хотел, чтобы мы восстановили репутацию клана, чтобы Коставы снова стали великими…