— Что-то мне так хорошо… что нехорошо, — пробормотала, еле сдерживая тошноту. Чего не ожидала, так это холодной воды в лицо. Она с плеском ударилась и, негодуя, я даже глаза открыла: — Ты что? — воззрилась на Роберта, готовая расплакаться. — Я же красилась, прическу делала для тебя…

— Сейчас полегчает, — пояснил врач, и уже привычным манером стал проверять мои глаза, рот, лоб.

Мне не нравилась такая любовная прелюдия. Откровенно и однозначно! Заботливо, конечно, но как-то уж больно по врачебному.

Какое-то время еще бузила под нос, хотя на самом деле даже не понимала, что говорю, а потом стала ощущать себя по-другому. Не скажу, что легче — более реально и не так сахарно. Мысли снова возвращались от беспробудного блуда к жесткой действительности, а точнее осознанию, как я себя недостойно вела.

Такого стыда давно не ощущала.

Боже?! А где мы?

Огляделась. Мы в уборной и, судя по отсутствию писсуаров, в женской. Ненавязчиво оттолкнула мужчину и повернулась к зеркалу над мойкой:

— Роберт, — сощурилась, всматриваясь в свое лицо. — Что со мной не так?

— Все так, — тихо отозвался врач. — Умойся, полегчает.

— Выйди, пожалуйста, — попросила, не глядя на Вихтерева. Судя по едва слышному скрипу, Роберт покинул уборную.

Несколько минут рассматривала себя в зеркало, а потом стала плескать воду в лицо, не заботясь о том, что макияж бесконечно испорчен. Когда тело перестало знобить, выключила воду и утерлась салфетками. Вид мой был самый, что ни на есть несчастный. Появилось желание сбежать из ресторана, чтобы Роберт меня такой не видел, но еще через несколько минут, поняла, что Вихтерев меня видел в еще более плачевном состоянии. К тому же что-то подсказывало, что только он мог объяснить внезапные похотливые наплывы и периодическую фригидность. Вот только, чтобы это выяснить, придется набраться храбрости и выйти в зал.

Похлопала себя по щекам, возвращая румянец. Поправила прическу, натянула улыбку и с гордо поднятой головой вернулась к столику.

Роберт галантно задвинул стул и, когда села на свое место, уставился с тихим ожиданием.

— Здравствуй, — решила начать свидание с самого начала.

— Здравствуй, — поддержал Роберт.

— Как у тебя прошел день? — вела светский разговор.

— Напряженно, — отозвался устало врач. — А у тебя?

— Насыщенно, — потупила взор. — Но благодаря тебе не окончится позорным развратом, — тихо в стол. — Что со мной? — больше не хотела говорить банальности. Мне нужны были ответы. Немедленно!

— То, о чем тебя предупреждали, — не увиливал Роберт. — Похотливая сущность зверя, — умолк, потому что к нам подошел официант. Вихтерев оформил заказ, который ему доверила полностью, и только молодой человек отошел, уточнила:

— Я думала, — понизила голос, — что воздержание помогло…

— Да, в чем-то, — неопределенно мотнул головой Роберт. — Сложно объяснить.

— Мне бы на пальцах. Пожалуйста.

— Дело в том, что я поступил непорядочно. Я на тебе испытал одно средство. — Так как я не ударилась в истерику, да и вообще, не стремилась перебить, чего, как полагаю, ожидал врач с жадной настороженностью, следя за моей реакцией, Роберт продолжил: — Экспериментальное, на основе гормона чистокровного. Прости, — врач заметно нервничал.

— Шутишь? Я не злюсь, — поспешила заверить и даже в знак поддержки, коснулась рукой его рук, которые он в безотчетном нервном порыве сцепил замком на столе.

— Но ты должен все рассказать подробнее. Что и зачем? Как оно действует…

— Когда с тобой случилась, — замялся на миг Вихтерев, явно подбирая слова, — «неприятность», — осторожно нашелся с размытым понятием, — я не собирался… по началу, а потом Демьян позвонил. Я понял, что это не только шанс для меня испытать средство, но и для тебя. Спрашивать разрешения как понимаешь, времени не было. Да и ни в себе ты была. Про Демьяна вообще молчу. Он бы не позволил! И, боюсь, если узнает-убьет…

— Плевать на его мнение! — отмахнулась без раздумий. — И как оно действует? Чудо- лекарство…

— Отключает посторонние рецепторы головного мозга, акцентируя внимание на разумных и жизненных… — тряхнул головой врач. — В общем, притупляет сексуальную активность, делая не похотливым животным, а обычным человеком с бытовыми проблемами.

— Притупляет звериную похотливость? — переиначила в несколько слов заумную речь.

— Типа того, — криво усмехнулся Роберт с виноватым взглядом.

— Так значит, не моя исключительность виновна в том, что я не отдалась Демьяну, а твои лекарства?

— Скорее всего, — сожалел Роберт.

— Спасибо за правду! — не лукавила. — Скажи, а побочные реакции есть?

— Пока не выявил. Испытывал на крысах и на себе, но все, что смог определить, что не приводит к смерти, никаких раковых заболеваний, никакой мутации, только…

Роберт умолк, потому что наш официант вернулся и стал раскладывать заказ.

— Только… — продолжила робко, когда парень ушел.