Я ее понимала, ведь ощущала почти то же самое. Мной опять распоряжался Демьян. Один! Своим решением вновь стал кукловодом моей судьбы! Была ли я зла? Нет, это не то слово. Думаю, в мире, вообще, нет подходящего слова, чтобы выразить весь спектр чувств, который бушевал в душе.

К сожалению и к радости одновременно, не могла говорить, даже хрипа издать. Да и тела совсем не ощущала, а внутри разрасталась буря. Меня трусило, знобило, выворачивало наизнанку от боли, а еще стали обостряться звуки. Голоса искажались: то взлетая до оглушительного писка, то падая до громоподобного баса.

— Что ты наделал? — сокрушался Роберт, хлопоча надо мной. Проверял пульс, трогал лоб, проверял зрачки. Я не шевелилась, даже не могла управлять веками, губами. Застыла точно кукла. Не знаю, понимали ли это мужчины. Я хоть и была фантош, но слышала, правда, с переменным успехом.

— Ей не следовало ко мне приходить! — Никогда до сего дня не видела, чтобы Демьян был столь эмоционален. При всей внешней невозмутимости, не скрывал раздражения, что читалась в его голосе.

— Тебе следовало контролировать зверя! — врач выпрямился и сейчас смотрел в глаза Демьяну.

— Рядом с ней… — Градов мотнул головой, точно негодовал и еле сдерживался. — Это невозможно!

— Если она умрет, ты себе этого не простишь! — Роберт ткнул пальцем в грудь кукловода.

— Знаю!

— Но если выживет, то станет ручной сучкой — а это тоже не вариант.

— Знаю! — прорычал Демьян и порывисто отвернулся.

— Так какого черта, ты натворил?! — поражал смелостью Роберт.

— Не смогу ее опять отпустить. Лучше сам пришибу, если выживет, — бросил мрачный взгляд на меня. Зрачки полыхнули золотом, край рта искривился.

— Ты и так над ней уже поизмывался вдоволь, — врач покосился на меня. На лице жалость. — Это было самое страшное, чего она боялась… конечно, не считая смерти детей.

— Я отпускал ее, — упирался Демьян.

— Куда? — встряхнул головой Роберт. — Ты завладел ее разумом. Она одержима до конца своей жизни. Как она вообще выбралась из болота не понятно никому. Почему не угодила в психушку? Никто подобного не переживал. Она… — дернул рукой от переизбытка чувств. — Своей силой воли и жаждой свободы творила немыслимое, а ты…

Демьян опустил голову и сдавил ее руками:

— Я сделаю все, чтобы она стала счастливой.

— Это самообман! — напирал Роберт. — Счастливой подстилкой женатого мужчины? Твари, которая искалечила ее жизнь?

— Она сильная! — поднял глаза Демьян. — Я ее столько времени готовил к тому, чтобы она была еще сильнее…

— А-а-а, — в тоне врача явно сквозила издевка, — так это ты ее тренировал…

— Я не думал, что она переживет, но она смогла. Она не такая как остальные…

— Она просила убить ее, если ты посмеешь с ней это сделать, — кивнул на меня Роберт.

— Только тронь ее! — пригрозил Демьян, шагнув ко мне ближе, точно сторожевой пес, охраняющий своего хозяина. На красивом лице вновь прорезались звериные черты. Никогда не видела столько угрозы в его облике, и даже рот исказился в хищном оскале, обещая скорую и весьма кровавую расправу.

— Черт! — досадливо ругнулся в потолок Роберт.

— Помоги, — внезапно смягчился Демьян, в голосе прорезались просительные нотки. — Ты же можешь…

— Три дня жуткой боли и невыносимой ломки, пока будет перерождаться. Она будет выть, и бросаться на стены, — словно приговор твердил Роберт. — Желание будет нестерпимым… А потом еще время до первого полнолуния… Это будет для вас Ад на Земле, и я не могу ее забрать в больницу. Да и не знаю, какие стены смогут вас удержать друг от друга.

— И не надо! Я сам за ней присмотрю… — прозвучало хладнокровно, но совершенно не обнадеживающе.

— У тебя брачная ночь и свадебное путешествие, — не преминул напомнить врач, не скрывая горькой насмешки.

— Спасибо, что не даешь забыть, — обронил мрачно Демьян. — Елиния получила, что хотела. Пусть сама…

— Ну, одна она не сможет потомство завести от тебя…

— Да хватит уже! — отрезал Демьян, прохаживаясь по комнатке. — Я все понял. Признаю, надурил… Что-нибудь придумаю. Исправлю! Но, — не дал рта открыть врачу Градов. Застыл посреди комнатки и пригрозил пальцем: — еще хоть слово мне скажи или попрекни, размажу! Не посмотрю, что хорошо к тебе отношусь!

— Если не я, то кто? — бросил через плечо Роберт, склоняясь надо мной.

— Я ее к себе заберу. В пригород, — приблизился к нам Демьян. — Там дом большой. Есть укрепленный подвал… Даже если она будет выть и орать никто не услышит, а если и услышат, подумают волки… — рассуждал холодно.

— Ты же помнишь, — смягчился Роберт без смущения глядя глаза в глаза Демьяну, — что было с Леной. Не допусти того же.

— Милена другая… Да и я изменился.

— Так ли? — хлопнул по плечу Градова Вихтерев.