Шрифт:
– Здрав будь, боярин!
Кирилл поднялся навстречу незваному гостю и отвесил ему поклон:
– Здравствуй, Мина. С чем пожаловал?
– Хочу я с тобой рядиться 34 , боярин, – зловеще усмехнулся Мина.
– О чём же? – осведомился боярин Кирилл.
– Старый князь Василий щедро жаловал тебя землями. Ты их уступишь мне…
Боярин Кирилл густо побагровел от гнева:
– И не подумаю. Сие земли моих сыновей!
– Ты не уразумел меня, – мрачно отозвался Мина. – Ты мне их отдашь даром, коли не хочешь, дабы тебя постигла судьба Аверкия! На днях я ворочусь со свидетелями и священником, – будь готов, боярин.
34
От слова «ряд» – договор (прим. авт.).
После ухода Мины боярин Кирилл долго не мог опомниться, опустился на лавку и дал волю слезам.
– Где ж справедливость?! – воскликнул он. – Грабят безбожные татары, грабят и православные христиане! Будет ли сему предел?
Спустя месяц, подписав дарственную грамоту, боярин Кирилл воротился в родовое селение, что лежало в четырёх верстах от Ростова, и с горечью рассказал жене о беде:
– Житья нет в сей земле, Маша. Слаб князь наш, – от того и все беды! Днесь в Москву пойду на службу проситься. Ростовская земля меня вскормила, вспоила, да, видать, на старости лет приходится оставлять её…
В Москве боярин Кирилл подал челобитную князю Ивану Даниловичу и остановился на постоялом дворе. Прошла седмица. И тогда дьяк объявил княжью милость: «Коли твоё желание обосноваться в нашем княжестве твёрдо, будет тебе даровано имение в селе Радонеж, что недалече от стольного града Москвы, но с условием, что сын твой старший станет служить нам».
Боярин Кирилл воротился домой и порадовал жену доброю вестью. Позвали сыновей. Старший Стефан и младший Пётр вскоре пришли, а среднего Варфоломея долго не могли сыскать…
Однажды посылал отец Варфоломея за пропавшими жеребцами в поле, но отрок вернулся оттуда со старцем-иноком. Благочестивые странноприимные родители пригласили черноризца разделить с ними трапезу.
– Прежде надобно вкусить духовной пищи, – промолвил старец и велел Варфоломею проводить его в моленную.
– Читай, отроче, псалмы Давидовы, – старец подал Варфоломею псалтирь, но отрок испугался, не разумея грамоты книжной. Младший брат его умел читать, он же, как ни старался, не мог постичь сей премудрости.
– Верь всей душой твоей и всем сердцем твоим да не будет в тебе сомнения в воле Божией! – промолвил старец. Эти слова вдохновили Варфоломея, – он взял в руки книгу, осенил себя крестным знамением и… стал читать громко и внятно. То, что прежде казалось ему тяжким и непонятным, вмиг озарилось ярким и добрым светом.
Боярин Кирилл порадовался за сына своего и вознёс Богу благодарственную молитву. А боярыня Мария после трапезы обратилась к старцу:
– Отче, вижу, ты благоволишь к сыну нашему, и мудрость Божья на тебе почиет. Может, ты объяснишь, что приключилось со мной однажды. В те времена я носила Варфоломея под сердцем своим. И вот пришла в воскресный день в церковь на обедню и осталась по обычаю в притворе, как заведено у нас… Се, пропели Трисвятую песнь, и вдруг младенец в чреве моём вскричал. Начали петь Херувимсвкую песнь, и младенец воскликнул вдругорядь. А когда батюшка провозгласил: «Вонмем! Святыя Святым!» – младенец вскрикнул в третий раз. Отче, скажи, что может значить сие знамение?
– Сын ваш станет обителью Пресвятой Троицы и многих приведёт к уразумению Божественных заповедей, – загадочно отвечал старец. Боярин Кирилл и его жена Мария не поняли его слов, но не стали более расспрашивать. Они проводили старца до ворот, а там глядь: его и след простыл…
Теперь боярин Кирилл вспомнил, где Варфоломей повстречал старца-черноризца, и сказал слуге:
– Ступай на поле к старому дубу.
И он не ошибся – отрок Варфоломей стоял под древом и возносил молитву Богу…
Когда, наконец, все собрались, боярин Кирилл обратился к сыновьям своим:
– Дети мои! Вскорости предстоит нам дальний и опасный путь. Будет у нас новый дом. Увы, не ведомо мне, как примет нас московская земля.
– Господь не оставит нас без милости Своей, – промолвил отрок Варфоломей и от смущения опустил очи долу.
– Я верю в сие, сын мой, – улыбнулся боярин Кирилл. И тогда он поведал Стефану об условии, что поставил московский князь.
– Я весь в твоей воле, отче, – смиренно отвечал юноша.
На сани погрузили добро, нажитое боярином Кириллом на верной службе ростовским князьям, и тронулись в путь. В студёную пору довелось отправиться в московскую сторону, а дорога пролегала через глухие места. Боярин Кирилл с малой дружиной ехал верхом, а в санях, укутавшись в тёплые меховые кожухи, сидели его сыновья с матерью своей.
На рубеже Ростовского и Московского княжеств подстерегала их смертельная опасность. Лихие люди… выбежали из леса и бросились с топорами наперерез. Тогда боярин Кирилл выхватил из ножен меч, отсёк руку подступившему разбойнику и пригнулся: пущенный топор пролетел над его головой и исчез в снегу. Дружинников лихие люди стаскивали с лошадей и били дубинами.