После пары выпитых бокалов мне стало казаться, что мы знакомы с раннего детства. В два часа я попрощался с ней и отправился обратно в Глазго.

Замечательно, если бы день закончился на такой высокой ноте.

Но, свернув к своему дому, я заметил черный блестящий полицейский "райли", и день сразу потускнел. Не успел я выйти из машины, как передо мной вырос сержант Смайли собственной персоной. Выглядел он при этом так тепло и приветливо, как отставший от поезда пассажир.

– Шеф хочет с вами поговорить, - с места в карьер заявил он.

Я спокойно кивнул и хотел пройти мимо него в дом.

– Хорошо, только занесу снаряжение.

– Шеф не любит ждать, - преградил он мне дорогу.

Я взглянул ему прямо в глаза.

– Это арест, сержант? Вы собираетесь предъявить мне обвинение?

– Еще не время. Пока только задать пару вопросов.

– В таком случае, если инспектор просит меня о встрече, я охотно это сделаю. Но не раньше, чем отнесу свое снаряжение наверх.

Спокойно собрав оборудование, я прошел мимо него, поднялся по лестнице, открыл дверь, и не проходя в коридор, положил все у входа. Потом захлопнул дверь и спустился вниз.

Когда мы садились в машину, Смайли, как бы желая помочь, взял меня под локоть, при этом нажимая на болевые точки. Ну и тип! Вырвав локоть, я двинул его под ребро и быстро проскочил на переднее сидение рядом с молодым констеблем. Смайли уселся сзади. Когда машина тронулась, он наклонился ко мне и прошипел:

– Скоро ты поумнеешь, Маклин. Знаю я вас. Рано или поздно ты не выдержишь, и сойдешь с дистанции. И тут уж я засажу тебя на полную катушку!

Молоденький констебль выглядел смущенным, в полицейской школе его таким методам не учили. Но он всячески старался это скрыть: нельзя сделать карьеру в полиции, подвергая сомнению методы начальства.

Но я весь кипел от злости.

– Тебя слишком долго держали патрульным, сержант, я тебе ни какой-нибудь уличный бродяга, с которыми ты привык иметь дело. На учете в полиции не состою, и состоять не собираюсь. И если кому из фараонов придет в голову мной помыкать, пусть пеняет на себя!

Дальше мы ехали молча. По приезду меня сразу же провели в кабинет Мильтона.

Мильтон, сидя за огромным дубовым столом, выглядел очень значительным. Он о чем-то оживленно беседовал с инспектором Кларком, больше походившим на школьного учителя, чем на полицейского. Хотя надо сказать, что Кларк был хорошим полицейским: спокойным и трудолюбивым.

Мильтон жестом указал на стул. Я сел и с любопытством огляделся.

Кабинет был довольно маленьким и обставлен дешевой мебелью. Легкое разнообразие вносила пара спортивных кубков и несколько фотографий в рамках, запечатлевших полицейскую спортивную команду.

Мильтон без всякого вступления перешел к вопросам. Я поудобнее устроился в кресле, приготовившись к пристрастному допросу.

– Вы виделись после нашей беседы со своим приятелем Маккиноном?

– Вы сами прекрасно знаете, иначе меня бы здесь не было. Да, мы виделись в понедельник вечером.

– Встреча была случайной или по предварительной договоренности?

– Это имеет какое-то значение? Вообще-то он позвонил и попросил встретиться.

– Понятно. О чем он хотел поговорить?

– О смерти Энн Мазерс, естественно.

Мильтон удивленно взглянул на меня:

– Интересно, что же он рассказывал?

– Он сказал, что не убивал. И я ему верю.

– Перестаньте, Маклин! Вы провели с ним в "Таверне" больше двух часов. У вас было достаточно времени, чтобы поговорить о чем-то более важном.

– Послушайте, мы не говорили ни о чем таком, чего бы вы не знали. Ни Колин, ни я, не знаем об этом больше вас. Если же по-вашему мы врем, то сожалею, мне нечем развеять ваши сомнения. Поверьте, Колин гораздо больше переживал смерть девушки, чем отсутствие алиби.

– Что касается алиби, можете радоваться. Помимо того, что ваш рассказ совпадает во всех деталях с показаниями Маккеррахара, упомянутый вами егерь Ламонт тоже свидетельствует в вашу пользу. Оказывается, после того, как вы покинули гостиницу, он встретил своего знакомого. Посидев в баре до закрытия, они взяли несколько бутылок и пошли домой к тому парню в деревню. Ламонт возвращался в Катакол как раз около полуночи и видел вас на палубе катера. Он абсолютно уверен, что это были именно вы.

– Ну что ж, я рад. Незапятнанная репутация - то немногое, что я ещё ценю в жизни.

Мильтон согласно кивнул.

– Давайте вернемся к вашей беседе с Маккиноном. Вы что-то планировали?

– Планировали? Насчет чего?

– Ну, вы договорились о новой встрече?

– Конкретно, нет. Я просто сказал ему, что он может мне звонить, если понадобится моя помощь.

– Вы можете объяснить, зачем он заходил к вам сегодня утром?

Если он хотел застать меня врасплох, то ему это удалось.