А вот хрен вам. На счёт «раз-и», «два-и» верните свои руки в исходное положение, доставайте, доставайте их из своих штанишек! Теперь, когда мне нечего больше терять в ваших глазах, когда вы знаете самое страшное, я начинаю одеваться, и одеваться я буду медленно – так, чтобы всем, кроме меня, стало тошно и скучно.

Путешествуя с чемоданом, Павел целиком полагался на своё партийное чутьё. И чутьё не подвело его: третий раз пересекая Переплюйку, Павел учуял нагнетание в атмосфере отрицательных зарядов и ещё более отрицательных разрядов. В прибрежном городишке, основной достопримечательностью которого была полосатая заводская труба, выкрашенная под цвет польско-перуанского флага 15 , нагнетание достигло своего нагнетательного предела.

Зарегистрировавшись в единственной гостинице по фальшивому паспорту, сработанному партийскими умельцами на имя Зомбина, Павел забросил чемодан под кровать в своём обшарпанном номере и набрал наугад пятизначный телефонный номер.

– Зомбин? – спросил он.

– Да, – с гордостью ответил Зомбин.

Павел швырнул трубку допотопного телефонного аппарата. Это был город Зомбинов. Ну, Зомбины, теперь держитесь!

Партия (она так просто и называлась: Партия, потому что была одна такая – с большой буквы) поручила ему найти этот город, и он нашёл, блестяще нашёл. С первой частью задания он справился за считанные дни: велика Россия, но чутьё Павла оказалось ей соразмерно.

– Есть указание найти этот город, – указала ему Партия. – Он засекречен – Зомбинами, – его нет на карте, и он ничем не отличается от сотен других городов нашей с тобой, Павел, необъятной Родины, за единственным исключением: там живут Зомбины. Есть информация, что Зомбины не просто так прячутся от народа: они готовят против Родины заговор, хотят её, эту Родину, продать. Есть основания полагать, что здесь Зомбины заблуждаются: Родина уже продана; но всё равно, заговор должен быть раскрыт и подавлен, как в старые добрые времена. Есть мнение, что методы подавления лучше будет избрать на месте по ситуации.

– Есть ли там партийцы, на которых я смог бы опереться? – спросил Павел.

– Есть данные, что ни единого партийца! – с горечью ответила Партия.

– Такой город не имеет права на существование, – жёстко заключил Павел. – А такая безыдейность – хуже воровства. Есть хоть одна причина сохранить этот город в живых?

– Есть, – рассмеялась Партия, дружески потрепав Павла по плечу, – и ты о ней вот-вот узнаешь, а пока привыкай к мысли о том, что Зомбины не так просты и забавны, как могут показаться с первого взгляда. Есть даже сведения, что они с потрохами продались золотому тельцу!

Посылая Павла – свою последнюю боеспособную единицу – на не очень верную, но всё же смерть, Партия не сочла нужным сказать ему главное: она, Партия, решила, наконец, идти в массы, жить их, массовыми, болями и проблемами. А как стало известно Партии из закрытых источников, главной массовой болью и проблемой является засилье в стране импортных презервативов – страшного идеологического оружия мира капитала, орудия стратегического поражения России в историческом контексте, приводящего к массовому вырождению патриотов, русской нации в целом, её поголовному обездуховливанию.

Партия сказала Павлу лишь неглавное, и то шёпотом: есть убеждение, что нужно вложить золото, отобранное у буржуев – кровопийц трудового народа, в завод по производству отечественных кондомов, которые не приводили бы к вырождению народных масс; что созрели предпосылки для его строительства, и созрели они не где-нибудь, а в самом слабом звене больной страны: в городе Зомбинов – там, в этой аномалии, как рассчитали партийные астрологи, сойдутся через две недели производственные отношения с производительными силами, что на российской территории случается редко – едва ли не раз в один сатурнианский год 16 .

– Итак, есть необходимость подвести итоги, – подытожила Партия. – Вот – три составных части твоей задачи: найти чудо-город, подавить заговор и на расчищенном таким образом плацдарме построить фабрику; впрочем, можешь построить не фабрику, а завод.

– А три источника, как насчёт трёх источников 17 , будут ли они? – показал свою эрудицию Павел.

– Есть повод, однако, напомнить тебе, что их не может не быть, и ты просто обязан иметь их, – ответила Партия с доброй улыбкой. – И они есть у тебя: это – вера в Меня, надежда на Меня и любовь ко Мне; все три источника – в твоём полном и безвозмездном распоряжении.

Павел удовлетворённо крякнул: с таким оружием, с таким убойным инструментом он мог бы найти и подавить теперь хоть Южный фланг НАТО, не то что какой-то там городишко. И ещё одно тайное и страшное оружие имел он в загашнике – оружие классового поражения, которое действовало на классового врага так же безотказно, как осиновый кол – на вампира, но Павел собирался использовать его только в самом крайнем случае, когда более гуманные средства покажут свою несостоятельность.

Какие, как вы думаете, мысли посещают курчаво-лысую цуцундрову голову? Отрастить бы, думаете вы, что думаем мы, букли, обмакнуть бы их, думаете вы, что мечтаем мы, в мюсли за чтением сонника? Вы почти угадали. «Как бы я хотел забыться и зарыться или зарыться и забыться, или забыться и забиться – но поглубже! Где бы мне забыть себя и где б мне схоронить себя, вместе со своим – открывшимся вам – позором и вместе со своими – уже известными и ещё неизвестными вам – тайнами?! Да где угодно – лишь бы быть подальше от вас!» – вот что подумал я, вот что возжелалось мне, настриптиженному.