Оказавшаяся в зале Молния подхватила его, стараясь удержать и расслабить. Ей самой было неприятно находиться рядом, но она знала, что парню всегда приходилось тяжелей. Он казался чёрствым и безэмоциональным, но в моменты слабости чувства выходили из него, как накопившаяся в недрах земли магма из вулкана.

– Всё хорошо! Ты так реагируешь, будто в первый раз! – доносилось из-под шлема. – Он нас специально разделил и обманул, поэтому так получилось – там сейф не с цифровым кодом, а под ключ. Успокойся.

Гром выдохнул, взял себя в руки. В его работе случались моменты и хуже, которые он пережил более спокойно, но на сей раз словно накипело в душе парня и ему было экстренно необходимо дать волю эмоциям. Даже со слезившимися глазами диверсант сдёрнул ключ с браслета медведя, Молния довела его до сейфа.

Дрожь и темнота были против того, чтобы парень забрал документы. Помогла девушка, нежно схватившая его ладонь – они вместе заняли пространство скважины ключом и получили полный доступ к любой информации врагов за последние несколько лет. Гром запихивал бумагу во внутренние карманы куртки, пока Молния проверяла каждый уголок в сейфе.

Захлопнулась входная дверь в квартиру, и диверсанты приготовились к худшему. Боевая стойка, отрепетированная ими, состояла из положения сидя у Грома и лёжа – у Молнии. Они наставили оружие на дверь. В ожидании бешено заколотились сердца, стук был слышен глубоко в голове и отдавался тяжёлым метрономом.

Гром открыл дверь и бережно заглянул в коридор, где чужое присутствие абсолютно не чувствовалось. Вошедшие могли пройти через другую сторону квартиры в зал, что побудило диверсанта обойти хитрого врага. Молния осталась держать входную дверь в квартиру, хотя от волнения дуло ходило по всей стене.

На полу в зале не было Брауна – от него остались лишь небольшое пятно крови на ковре и пара капель у второго входа. До сих пор мучаясь от угрызения совести, Гром восполнился злостью, которую хотел испустить на обманувшего его медведя, но вместо этого выбежал в коридор и, подхватив Молнию, подбежал к входной двери. Девушка старалась выбить от парня хотя бы слово, но он молча и напряжённо взламывал дверь.

На лестничной площадке пустота казалась более подавляющей, чем до этого, из-за небольшой дорожки крови, которую, вероятно, сделал Браун, оттряхнув испачканную ладонь.

– Что ты делаешь? – злобно прошипела Молния и стукнула кулаком в плечо Грому. – Что происходит?

– Он сбежал.

– Кто? Браун?

– С пробитым боком он далеко не убежит. Его нужно незаметно догнать и… – Гром пальцам провёл поперёк своей шеи, вытянув подбородок вверх. – По тревоге мы и квартала незаметно не пробежим. Ладно, меньше разговоров.

Ситуация приобретала неспокойный характер. Грубые секунды сгорали в понимании приближающейся угрозы, отчего кровь вскипела даже у наиспокойнейшего Грома. Даже при первой встрече с Ярвинен у него выделилось меньше бодрящего адреналина, чем в те минуты. Не находила себе место и Молния, у которой было невероятное чутьё на опасность, словно её женская интуиция имела уникальные экстрасенсорные способности.

Гром достал клинок из ножен и, отбросив мешающий скорости выполнения задания инстинкт самосохранения, пошёл к вахте. Ему хотелось увидеть там не только консьержа, но и сбежавшего Брауна. Да, в таком случае чрезвычайное положение было аксиомой, зато не пришлось бы бегать по огромному городу в поисках медведя, коих можно было насчитать тысячи в пределах города.

Резко открыв утяжелённую дверь в подъезд, внутри оказались сразу несколько зверей с оружием в руках, с полной амуницией на телах и с прокурорскими чёрными лентами, завязанными на груди. Они не заметили отпрыгнувшего в сторону Грома, но старались оглядываться тщательней, даже летящая по воздуху пылинка не могла ускользнуть от бдительных взглядов. Один из прокуроров мигом предъявил консьержу документы через окошко и жестом попросил не произносить ни единого звука.

Это был тот самый пик опасности, о котором Молния боялась сказать Грому. Она знала уверенность своего парня и думала, что от её обеспокоенности он занервничает, но не передумает.

Диверсант стоял у двери в чужую квартиру, спрятавшись за неширокой стеной у дверной коробки. Ему ничего не удавалось разглядеть за то мгновение, на которое он пытался оторвать наклонённую голову в противогазе, и оценить ситуацию. Гром перебежал на сторону к Молнии и, схватив девушку за руку, потащил наверх.

– Не дёргайся, – тихо сказал он, – у входа группа. Бежим наверх.

Оба подданных Пустыни ринулись к верхним этажам. Поначалу казалось, что им чудом удалось ускользнуть прямо из-под носа сразу нескольких служащих Доминиона, но, услышав крики с требованием остановиться, они развеяли свои надежды в воздухе.

Спасением и одновременно риском был лифт. Он открытый завис на втором этаже, в него можно было шмыгнуть и спрятаться от взбесившейся группы – Гром не стал бросать жребий, остановившись на кремниевом варианте. Передвижную коробку диверсант отправил на четвёртый уровень дома, а сам криками умолял Молнию делать движения резче и быстрее. Побег вверх по ступеням нагружал каждого участвовавшего в нём, но никто не предпочёл сбавить темп и остепениться.