Она – враг. С ней нельзя общаться, дружить, лучше воздержаться от встреч, и парень это знал, понимал. В любой момент Ярвинен могла схватиться за него и разорвать по швам, как это удалось сделать с арестованным Альфой и исчезнувшим Фениксом. Хегли боялся её; он сам когда-то навеял ужас на весь город внезапным появлением, а потом пришла и очередь Мишель, которая с той же внезапностью нанесла по «Грозе» пару болезненных ударов. Что ещё у неё припрятано в рукаве?

– Крайне негативно. Но ваше решение всё равно не изменится, ведь так? – ответил вопросом импала.

– А тебе не кажется, что ты упускаешь один очень важный нюанс?

– Вы насчёт того, что мы с вами разговариваем только вопросами в последнее время?

– Ты тоже это заметил? – спросил координатор и тихонько хмыкнул. – Нет, дело в другом. Очень подозрительным оказалось появление вооружённых и подготовленных оперативников именно рядом с местом вашего задания. В наших рядах может быть зверь, который потихоньку сливает про нас информацию… Почему бы нам не завестись таким же? Пока ты будешь отвлекать внимание Ярвинен на свои роскошные рога, мы найдём предателя. Если он есть, конечно. В противном случае, вся «Гроза» или возьмёт рискованную паузу, после которой мы вряд ли найдём себе бойцов, или вообще прекратит существование. Выбор за тобой, но я требую, чтобы уже завтра эта девица с длинными зубами спокойно сидела у тебя на коленях и не хотела слезать. Ты понял меня?

У Хегли действительно был выбор, но одна из чаш была в сотню раз тяжелее другой. Отказаться от затеи с соблазнением Ярвинен – сказать, что целостность «Грозы», её идеалы и подчинённые менее важны, чем гордость и верность зверю, имени которого антилопа не знал. Он о Молнии вообще ничего не узнал за три года знакомства и год отношений, а Мишель почти полностью открылась ему за сутки.

– А если я полюблю её? – спросил Хегли.

Вторая сторона вызова затихла, не ожидая услышать столь сложный, но очевидный вопрос. Фланнаган был не из влюбчивых, ему аккомпанировала преданность всему, что он делает. Но и Мишель не так проста. Она при первой встрече впилась клыками в антилопу и не захотела отпускать, хотя перед ней крутился более импозантный мужчина. У Фланнагана ситуация была с точностью до наоборот и, возможно, он смог бы поддаться.

– Тогда ты либо везунчик, либо ужасный шпион, – прохрипел Тень и сильно закашлял. – Это, пожалуй, всё, что я хочу тебе сказать. Вопросы есть?

– Я просил встречи с вами, помните? В прошлый раз я не успел вам напомнить об этом. Мне необходимо лично встретиться с вами. Я требую это. И пока моё требование не будет выполнено, я не приступлю к новому заданию. Меня беспокоит тот факт, что мы уже три года работаем вместе, а я до сих пор даже ваш вид не знаю.

– Я это слышал уже десяток раз, можешь больше ничего не говорить. Но ты ведь понимаешь, что это может навредить и тебе, и нашему взаимодействию.

– Мне уже всё равно. Я единственный подчинённый у вас. Неужели вы не можете сделать для меня маленькое исключение?

– Хорошо, будем считать, что ты меня убедил. Но место я выберу сам, и, поверь, ты ему не обрадуешься.

– Я готов хоть на глубины океана спуститься.

– Отлично! Тогда жду тебя послезавтра вечером в Оазисе.

– Это… – протянул Фланнаган. – Я не готов туда вернуться. Да и… стыдно мне появляться там пока что.

– Тебе нужна встреча?

На несколько секунд замолчав, Хегли задумался над сложностями поездки в Оазис – город, где поселилась его семья после уничтожения Истдезерта. Он должен был вернуться туда по окончании строительного колледжа, но родные пустыни со временем потеряли краски, высокие пальмы не смогли бы укрыть в тени его наполненное злостью и одержимостью желание добиться справедливости. Ему хотелось вернуться с поднятым над головой жёлто-белым штандартом, а возвращаться с опущенными до земли рогами – нет.

Он не говорил родным про свои связи с «Грозой». Ему казалось, что о диверсантах думают не иначе, как о героях, которые ходят по тонкому льду и в любой момент могут расстаться с жизнью ради ценностей проигравшего в войне государства. Действительно, о «Грозе» знали многие, и за пределами двух государств, но положительно относились далеко не все… Особенно к Грому – лучшему диверсанту за всё время существования группировки.

– Вот и славненько. Если послезавтра вечером тебя не будет в Оазисе, то наша встреча отменяется. Завершение.

Завершив вызов, Хегли с силой бросил телефон на кровать, вымещая злость на гаджете. Он сжал ладони в замок за затылком, а локтями прикрыл замученную морду. Голова тяжелела и без рогов – в ней набухали незаконченные проблемы, которые, скапливаясь, выдавливали яркие моменты из памяти антилопы. Пару часов назад импала наслаждался примирением с Молнией, был счастлив, но уже вспышка момента угасла и перестала показываться из-под мрачной пелены.

Главной сложностью общения с Мишель были глобальные различия в видах. Конечно, приходилось слышать о странных нравах хищников, про особенности их жизни, хотя в окружении Фланнагана хищников было совсем немного: слишком открытый для мира Хью, который мог подстроиться под любую компанию, не выдав своей натуры, и таинственный Альфа, с которым Хегли часто общался на точках, но исключительно по работе. Второй вчера поселился в сыром помещении с маленьким окошком и спрятавшемся в углу одиночеством, да и уровень доверия был невысок. А вот лабрадор как раз и являлся тем самым экстернормом, что мог подсказать другу правила общения с хищницей.

Хегли долго не решался позвонить Хью, старался подобрать нужные слова, чтобы не вызвать подозрений у любопытного пса. Важная миссия Фланнагана не требовала резких перемен и действий, но в пылу парень захотел как можно скорее решить многие организационные вопросы и перейти к делу.

– Алло. Хью, у меня к тебе дело на миллион – нужна парочка советов, – торопливо пробубнил Хегли в трубку.

– Ты на часы смотрел? – неторопливо ответил лабрадор. Его голос не был похож на заспанный, скорее наоборот, на чересчур бодрый и взвинченный. – Сейчас четверть двенадцатого.