Родные стены приняли Хегли, заставив его подчиниться романтичным пережиткам своего прошлого. Небольшая перестановка мебели в прихожей комнате чуть сбила парня. Он пытался воссоздать у себя в голове иллюстрацию прошлой обстановки, вспомнил, что с каждым новым шкафом или тумбой переходилось тасовать половину вещей в доме.

Жила семья Тэсфайе-Фланнаган небедно и незажиточно – средне, в самый раз для спокойной жизни. Над головой была крыша, ветер не обдувал спину, песок не засыпался в уши, неплохую работу имел каждый член семьи. Разве что приходилось ездить только на общественном транспорте, в котором круглый год было невероятно душно даже с открытыми окнами. Самым, мягко говоря, небогатым был именно Хегли, которому приходилось выживать почти без помощи родителей из-за напряжённой обстановки вокруг двух стран. Ему иногда передавали деньги и продукты через ехавших в Центр друзей или знакомых, но это случалось не чаще раза за три месяца.

– Чинеду, просыпайся! – крикнул старик на весь дом. – Твой блудный сын вернулся!

Не прошло и минуты, как мама Хегли практически бегом спускалась с лестницы. Она, увидев своё единственное дитя, засветилась от счастья, слёзы стекали по её щекам. Чинеду без лишних слов принялась обнимать и целовать сына, прижимала его ещё крепче Готто, что-то приговаривая, говоря самой себе.

– Три года не объявлялся, – заговорила она, вытирая пальцами скатывавшиеся слезинки и осматривая парня с ног до головы. – Изменился-то как!

– Да, – поддержал её дед, – возмужал. Красавец у нас! Только исхудал совсем, будто тебя там голодом морят.

– Ну а как же ему поправиться, если на всём экономить приходится. А я ещё в первый месяц, когда не смогла перевести тебе денег, подумала, что ты тоньше своих рогов будешь.

– Я уже говорил, что устроился на работу, зарабатываю неплохо, хватает и на жизнь, и на учёбу.

– Вот, видишь! – неожиданно сказал Готто, показывая на внука. – Я же тебе говорил, что в Центре платят за образование! Остался бы здесь, камня с обочины не отдал. Да и спокойней за тебя было бы.

К такому разговору старик возвращался снова и снова. Его бездонный патриотизм был опасен для парня моральной атакой, когда глава семьи пытался внушить Хегли, что рядом с домом солнце всегда ярче, а песок чище. Но Готто не всегда говорил о Пустыне, частенько приплетая и Юг, где Фланнаган никогда не был.

– Ну, дочь, накрывай на стол, а я пока поговорю с ним по-мужски.

Худшие опасения парня не подтвердились – дед усадил его на кухне, начал обычный разговор, без каверзных вопросов и уловок. Он частенько прекращал говорить и с большим вниманием рассматривал внука, клацая зубами и двигая челюстью по сторонам. Хегли занервничал, стал отводить глаза, имитировать срочные дела в телефоне.

– Ну а невесту почему не привёз? – резко сказал Готто и постучал ладонью по столу. – Ты же говорил, что есть у тебя кто-то на примете.

– Да, есть, – подтвердил парень.

– Как зовут?

К такому Фланнаган был не готов. Из его уст чуть не вырвался позывной своей девушки, но он вовремя остановился, обдумал слова, которые хотел сказать.

– Мишель, – как ни в чём не бывало заявил Хегли и нервно почесал подбородок.

– Чужое имя. С Центра?

– Нет, с Юга, – парень всё же решил говорить о Молнии, дав ей на время имя Мишель.

– Это хорошо. Самые преданные девушки с Юга. Хоть на мать свою посмотри.

Чинеду обернулась и глянула на отца, который частенько затрагивал излюбленную им тему.

– Она хоть нашего вида? – не унимался Готто.

– Разумеется.

– На морду нормальная? – задал странный вопрос старик и, получив на него положительный ответ, многозначительно кивнул, словно благословил внука. – А то развелось этих экстернормов проклятых, житья от них нет.

– Что ж они тебе сделали? – вступила в разговор Чинеду.

– Да не нравятся они мне. Или на голову больные, или ещё на какое место. Вообще, я считаю так – у каждого есть свой вид и каждый должен придерживаться своих правил и рамок. Вот если мы импала, то почему нам в голову должно вбрести есть мясо? Да, это интересно пока ты молод, хочется попробовать что-то необычное. Ну положил ты одну хищницу на кровать, ну вторую, ну ещё парочку, но рано или поздно тебе всё равно надоест и захочется… своего!

– А почему сразу хищницу? – продолжила мама. – Может ведь и травоядная понравиться, только другого вида. Зебра, например, или корова.

– Всё равно это ненормально. Будто больше импал на земле нет. Хегли, если та тебя бросит, поедем на Юг, там таких…

– Пап, ну что ты такое говоришь?

– Не кричи на старшего.

– Я не кричала, – оправдалась Чинеду и развернулась к плите, на которой разогревала овощное рагу. Запах от еды был соблазнительней, чем в ресторане, где работал Хегли. Ни один шеф-повар не сравнится с маминой кухней.

Готто продолжал рассматривать своего внука. Прошло не меньше десяти минут, но старик всё смотрел. Его пристальный взгляд почти не сходил с парня.