Михаил рассмеялся, но, встретившись глазами со взглядом, полным пустоты и скорби, затих.

– Моя первая реакция была такая же. – Олег вновь горько усмехнулся. – Хотя мне было совсем не до смеха, мне хотелось разбить голову этому человеку, вытрясти из него все… Узнать, где она, что с ней произошло… Я даже дернулся в его сторону, но… – он помотал головой, – но мой импульс завис в воздухе!

Михаил нервно закурил, словно утомленный рассказом обычно немногословного человека. Отказался от предложенного бокала алкоголя.

– Не знаю, как объяснить, но время остановилось… Я повис в воздухе на подъеме со стула. – Глаза Олега расширились от пережитого недавно ужаса. – Все остановилось: и сигаретный дым, и разгоняющий его вентилятор… Только не замер он. Он говорил со мной и даже рекламировал мне предлагаемый товар: я оказался на балконе одного из отелей, где жил во время восхождения к славе. Мы целовались. Это был наш первый поцелуй. Все было реально. И запах ее волос, и порывы теплого ветра, наполненные запахом ириса. Наваждение, но реальное, как сама жизнь. Он вывел меня из ступора, и я упал, обессиленный, в кресло как после 12-раундового марафона. Он предложил вновь прожить три месяца безвозвратно ушедшей счастливой жизни.

– Так в чем же дело? – рука Михаила сама потянулась к отвергнутому стакану с коньяком.

– Он заломил нереальную цену, – Олег рассмеялся нервно.

– Какую?– нетерпеливо спросил Михаил.

– Он захотел мою птичку – мою Колибри…

Михаил знал о воспитаннице Олега, которая взращивалась в клубе третий год. Девушка, занявшаяся мужским видом спорта, показывала неплохие результаты. Превращаясь из хрупкой сиротки в настырного и техничного бойца. Олег вкладывал в нее всю душу. Понятно, что он не променял бы ее ни на что. Это было святым для него.

– Понятно. Что еще?

– Еще? – Олег опустил голову и вновь заглянул в глаза босса, словно ища в них ответы на все вопросы. – Еще он знал, как я про себя называю девочку именем той, которая безвозвратно исчезла десятки лет назад. Этого не знал никто…

Лопасти вентилятора остановились над головой Михаила. Он допил коньяк и с трудом произнес:

– Как он выглядел?

– Ничего такого… Серое пальто, серый оттенок лица. Сплошная серая масса…

Михаил освобождал шею от душащего платка, сталкиваясь в дверях с выбегающими собаками. А за спиной звучал невменяемый смех Олега. Он душил его так же, как и платок. Михаил отдышался только на улице, сделав глубокие качки, наполняя легкие воздухом. Ему слышался смех и бой часов, чудился запах полыни.

«Вот как?! Он не только может приостановить время или ускорить его. Он может вернуть в прошлое и дать прожить определенные моменты снова! Если это не какой-то долбаный гипноз, то это феномен. И он открывает феноменальные возможности. Но почему все вокруг встречаются с ним – пусть остаются мертвыми или не вполне вменяемыми, – но встречаются? Меня он как-то вкрадчиво, не показываясь, убедил, что время преломляется. И только. Почему нет контакта?»

*

Он вновь отправился к морю. Луна висела над водной гладью – блеклая дыра в темноте. Под ногами шуршали камни, эхом отдаваясь среди скал. Собаки впервые выразили единство – улеглись рядом, наблюдая за движениями хозяина. Михаил швырял камни в воду, размножая и искривляя лунное отражение на поверхности моря.

Он не знал, как найти нужного ему человека. В свое время он находил людей, которые годами числились в розыске, считаясь пропавшими. Их не спасали ни смена имен и фамилий, ни смена мест проживания, ни даже пластика лица. Способности Михаила были уникальны: небольшой штат сотрудников и его чутье помогли разыскать десятки людей для семьи. Это было в начале. Это была работа, это была практика. Но теперь он был бессилен. Его методика устарела вместе с уходом в отрыв технологий.

Но и одно дело – найти простого смертного, а другое – нечто, шныряющее по коридорам времени, как по комнатам старой квартиры. Да еще и открывающего эти коридоры другим.

«А ведь какого успеха можно было добиться, обладая такими способностями!?»

Михаил, несмотря на весь ужас происходящего, думал о прибыли, оставаясь бизнесменом до конца.

Внезапно завыл один из псов. Мартин. Говард с удивлением посмотрел на него и тоже взвыл, гораздо выше, переходя на скуление. Эхо подпевало животным.

Михаил увидел в этом дурной знак и крикнул парням, призывая к сбору. Минутами позже, когда они уже подходили к машинам, за спиной раздалось скуление собак и голос Михаила, раздающего распоряжения. Холод пробежал по спине Михаила. Собаки, оглянувшиеся на эхо, присели на задние лапы. Наваждение длилось секунды. Холодящая кожа кресел автомобиля продлила ощущения страха. Холод. Его знобило. Он мысленно успокаивал себя, натягивая при этом улыбку на лицо.

Он так и добрался до дома – улыбаясь от страха. Улыбка не смогла продержаться долго. В доме он обнаружил несколько шокирующую картину: Ольга на диване в гостиной. Лицо ее было бледным с зеленоватым оттенком. Мальчики сидели за столом и смотрели на нее. Она была невменяема. Терла покрасневший нос рукой.

«Не может быть!»

Мысль потрясла Михаила, и он едва заглушил импульс гнева, зарождающийся в нем. Он стремительно пересек комнату, попросив мальчиков удалиться в детскую. Осмотрел руки Ольги. Они были идеально чисты. Но то, что она была под воздействием, было очевидным. Михаил знал это ее состояние. Все симптомы налицо. Из уголка рта потекла слюна. Михаил встряхнул Ольгу, та на мгновенье открыла глаза, промычала что-то неразборчивое, и зрачки закатились под закрывающиеся веки.