Вот оно что…

Снял камень, повернулся к спящей Элальли и вложил амулет в ее руку. Она тут же проснулась и вскрикнула, сжимая свое «сердце».

И вдруг меня пронзило острое чувство потери. Казалось, я остался совершенно один, казалось, я отдал часть своей души… Я растерялся, захотелось забрать камень обратно и повесить на шею. С трудом справившись с этим порывом, посмотрел на Элальли. Как же я ее понимал! Я носил его всего лишь несколько дней и так привык, что ощущал почти физическую боль расставания. А она носила его всю жизнь. Элальли посмотрела на меня испуганными, широко открытыми глазами, не понимая, что происходит, и я сказал:

– Я возвращаю тебе твое сердце. Мне ни к чему их столько…

Она радостно вскрикнула, бросилась мне на шею. Обнимала дрожащими руками, целовала, плакала и смеялась.

– Спасибо! Спасибо! Спасибо!

– Пожалуйста…

Нежно обнял ее, вытер слезы, по-братски чмокнул в лоб.

– Все будет хорошо…

– Впечатляюще!

Оксана села рядом, я почувствовал ее запах: манящий, будоражащий. Руки так и тянулись к бархатистой коже ее плеч, и я понял, что попал. Главное теперь – держать себя в руках и не испортить все раньше времени. Потому как цель я себе наметил и добычу отпускать не собирался.

– Я не стану его убивать! – взвизгнула Элальли.

– Что это с ней? – Оксана удивленно посмотрела на взвинченную эльфийку, та сердито спрятала камень в складках одежды.

– Думаю, это из-за Вэлласа. Этот камешек довольно кровожадная штука. Все время хотел избавиться от обидчика своей хозяйки.

– Что? – Оксана посмотрела на меня с сомнением и некоторым испугом. – Камень пытался уничтожить эльфа?

– Ну, да…

Я растерялся. Что такого я сказал?

– И ты смог противостоять этому?

– Чему?

– Камень Жизни, – быстро пояснила Оксана, – мощный артефакт. Непосвященного он легко подчиняет себе. Его сила огромна!

– Не знаю, – растерянно ответил я. – В последнее время он молчал… Жаль было с ним расставаться, признаюсь. Мы, вроде как, ладили…

– Человек и Камень Жизни! – восторженно выдохнула Оксана. – Что-то не слишком верится… Даже я не смогла бы его носить…

– Ты?

Я до сих пор не знал, кто такая Оксана и зачем она здесь.

– Я ведьма. Только человеческая.

– Что ты тут делаешь? – как можно непринужденнее спросил я. Ведьма! Настоящих ведьм у меня еще не было. – Борешься за справедливость?

– Что ты! – она серьезно посмотрела на меня. – Я не сумасшедшая, чтобы вмешиваться в здешние дела. У меня другая цель.

– Какая?

– Я хочу понять, что замышляют те, кто посещает наш мир, мир людей. Слишком уж они зачастили к нам.

– Они?

С трудом удержал взгляд на ее глазах, чтобы не пялиться в глубокий вырез майки, попытался прогнать взбесившееся воображение. Получалось плохо.

– Эльфы, гномы, даже недальновидные орки и гоблины иногда наведываются к нам. Чаще всего это маги, мы встречаемся иногда. Но в последнее время непосвященные приходят в крупные города. Это слишком подозрительно. Многие в этом мире даже не знают, что люди существуют…

– Ага…

И тут Оксана внимательно посмотрела на меня и изменилась в лице.

– Значит, ты смог подчинить себе Камень Жизни, – задумчиво произнесла она, мило сморщив носик и нахмурившись.

Я кивнул.

– И теперь, тебе нужно возвращаться.

Я кивнул.

Элальли с топором в груди…

– Нет! Нет, я пока не возвращаюсь, – спохватился я. – У меня тут дела.

– Какие еще дела? – строго спросила Оксана.

– Я собираюсь помочь Элальли.

– Что?!

Она посмотрела на меня, как на идиота.

– Ты дурак, – вставил свое веское, проснувшийся Борис. Зевнул, потянулся с ленцой. – И не фига ты не останешься. Ты мне должен, помнишь? Вернешься, как миленький.

– Ты понимаешь, во что собираешься вмешаться? – Оксана даже повысила голос, когда я изобразил рожу кирпичом. – Здесь идет война, Тимур! Здесь убивают и калечат! Они все готовы к этому, а ты? Кто ты в твоей настоящей жизни?

– Программист, – уныло ответил я. Она права, меня прибьют и не заметят… Но уйти я не могу! Не могу и все!

– Ты погибнешь, если останешься. Да я и не позволю!

– Я как бы сам решу…

– Нет. Я закончу свои дела и верну вас двоих обратно.

Сейчас во взгляде, в движениях ведьмы было столько строгости, напряженного недовольства, что я на миг почувствовал опасность, исходящую от нее.

– Я остаюсь, – голос немного дрогнул, но я упрямо стоял на своем.

– Даже не думай!