Шрифт:
— В доме цели жена обнаружила, что игрушка исчезла. Тэкэра выбежала на улицу, чтобы её найти. Я тогда так разозлился, — он тихо рассмеялся, а жёсткие черты лица стали чуть мягче, словно Кунаю было приятно воспоминание. — Бросился за ней, собираясь отругать, но не успел. Дом за спиной взорвался. Все, кто был внутри, погибли. Я получил обломком по голове, и жена тащила меня на себе…
Он сделал сразу несколько затяжек и, выбросив окурок в окно, выдохнул облако дыма на улицу. Обжёг меня тёмным взглядом:
— Куклу не нашли, скорее всего она сгорела. Тэкэра очень переживала… Про то, что осталась пуговица, я не знал.
— Значит, если кукла сгорела, я не твоя жена, — я опустила взгляд и дрогнувшим голосом добавила: — Почему тогда… — подняла голову и вперилась в лицо Куная. Высеченное в лучах солнца. Сейчас он идеально вписывался в образ мужчины из сна. Даже Дара засмотрелась, приподнявшись из кучи вещей на устойчивые ножки.
Я сглотнула. Если скажу о снах, Кунай будет сомневаться, думать, что я его пропавшая любимая, но если не скажу…
Он будет ее искать.
И оставит нас в покое. Наверное я этого хочу. Но в груди от этих мыслей снова стало тяжело.
Я отдала дочке куклу, какой смысл хвататься за прошлое, которое все равно ничего не объяснит? Почти сбегая, пошла к двери. Мне нужно побыть в одиночестве. Подумать. Хоть на миг прекратить пристальную слежку черных глаз. Хоть секунду отдохнуть от стянувшего живот и поясницу кольца желания.
— Нужно Дару накормить, — прохрипела я, отвернувшись. Не знаю, что со мной творится. Почему именно сейчас? Я даже к Толе такого не испытывала, когда считала, что люблю. — Посмотрю, что там есть.
— Ням! — выдала бодро дочурка. За спиной послышались быстрые легкие шаги, и я не сдержалась — обернулась. Вцепившись в косяк ручкой, малышка стояла около порога. Она уставилась на Куная. Наклонила голову на одну сторону, затем на другую, будто изучала его при свете дня, а потом серьезно спросила: — Па… ням? Ня… — и уверенно протянула ему куклу. — Мо-тя. Е-е. ли. Ма… — и показала на меня. — Ма. Ням.
Глава 20. Кунай
Я несколько минут смотрел на ребёнка. Мелкая, сама ещё, как кукла, а взгляд серьёзный такой. Взрослый. Зрачок тонет во тьме радужки. У Влады — небесная синь, а у её бывшего мужа — нечто серое, невзрачное… Интересно, цвет глаз у детей меняется? Не поэтому ли был развод, что ребёнок не похож ни на одного из родителей?
Девочка потыкала в меня куклой, но, не добившись ответа, вперевалочку потопала к маме, что застыла у стены. Захотелось курить. Я сжал зубы и, развернувшись, вышел из комнаты. Бросил, не оглядываясь:
— Идём, покажу всё.
Не ждал, когда Влада последует за мной. Знал, что пойдёт. Зацепила её эта пуговица — по взгляду видел. И вообще видел больше, чем хотелось бы. Будь это моя Тэкэра, я бы не упустил ни призывно приоткрытых губ, ни томного взгляда из-под густых ресниц.
Уголок рта дёрнулся, пополз вверх. Кого я обманываю? Трахнул бы Владу, не будь она столь точна в ударе. И её муж… Заходя на кухню, осторожно дотронулся до бока. Хорошо перевязала, словно училась этому. Жена тоже неплохо справлялась, если приходилось меня латать. Но так я ещё не подставлялся.
Услышав шаги, кивнул на ящики:
— Тут крупа. Видел рис и овсянку.
Искоса глянул на женщину с ребёнком на руках и приблизился к серванту:
— Соль, сахар, сухое молоко… специи какие-то. Сушёные травы и фрукты. Чай и кофе.
Влада опустила дочь на пол и склонилась над ящиком с крупами, достала дольки яблок, принюхалась, сама откусила кусочек и, кивнув, протянула малявке. Дара с радостью схватила лакомство и стала активно жевать.
Я присел на корточки и раскрыл дверцы нижнего отделения.
— Так… Тут варенье, соленья… Эй!
— Ня…
Маленькие, но цепкие ручки впились в мою повязку. Мелкая, держась за меня, жевала за обе щеки сушку, покачивалась и сияла, гордая, что преодолела пешком всю кухню. Я встретился взглядом с ребёнком и только сейчас заметил, что разрез её глаз больше восточный, чем европейский. Невольно затаив дыхание, сцепил зубы.
— Ня, — она протянула и мне сухие фрукты.
— Дядя такое не ест, — подсказала Влада и отвернулась.
— Па! Ня! — упрямо буркнула девочка, слопала вкусность и заглянула под моей рукой в стол. — Ксюльки! — захлопала радостно и, отодвинув меня, полезла внутрь.
Почему эта девочка так на меня похожа?! Почему?
Держа готовые вырваться слова, я встал и следил за женщиной. Влада спокойно раскладывала кульки на столе, деловито шарила в посудном ящике.
Не моя Тэкэра. С каждой минутой я замечал всё больше отличий. Жена не теребила мочку уха, когда размышляла. Не прикусывала нижнюю губу, когда смотрела на меня. Она иначе двигалась: движения были более резкие, взгляды быстрые… Отточенные. У Влады же они плавные, гибкие, как ивовая лоза. Но в то же время очень крепкие, а еще хлесткие и неожиданные. Я даже Тэкэру мог быстрее предсказать, чем эту незнакомую мне копию.