— Поаккуратнее, ты говоришь это все на её капище. Может и обидеться, — тихо заметил тогда Пауль.

— Буду я бояться какую-то тощую бабу, — буркнул тогда Рик, но замолчал надолго.

Пауль тогда превратился в одно только сплошное ожидание. Будто сам он потерял и тело, и душу. И все, что осталось от него — необходимость прожить какой-то период времени, чтобы получить результат.

Только бы Мег была жива.

Только бы Сальвадор её вернула.

Мег и Пауль были очень близки, на самом деле. Это Рик всегда казался слишком взрослым, всегда важничал, а Пауль и Мег вместе таскали яблоки из сенаторского сада по соседству. И было ужасно стыдно признаваться самому себе, что не уберег сестру, которую ходить учил, которую в колыбели укачивал, которая даже после того, как выросла в высокую фигуристую кобылицу, на которую заглядывались друзья Пауля — все равно просила, чтобы он ей читал по вечерам…

Сальвадор вернулась как и обещала — на закате. Стоило только солнцу ровно до половины закатиться за горизонт, как снова пронесся по капищу, поднимая вихрь белого песка, порыв холодного ветра.

И снова она — синяя тень — встала за алтарным камнем, скрестив руки на груди.

Одна.

— Ты её не нашла? — хрипло спросил тогда Пауль. Возможно, есть предел и возможностям духов?

— Нашла, — спокойно ответила Королева Ядов, глядя на Пауля, — я нашла её и изложила, что её ищут братья. Ваша сестра настойчиво просила передать вам, что она ушла из Хариба добровольно и возвращаться не намерена.

Это было болезненнее любого удара.

Мег? Правда ли это?

— Почему?

— Я не сильна в этом вопросе, — с легким недовольством в голосе ответила Сальвадор, — но она просила моего благословения на брак с её истинным. Они идут к храму Шии-Ра, чтобы повенчаться по старому обряду.

Пауль не успел ничего сказать. У него и слов-то не было. Одни только вопросы. Он просто открыл рот, но услышал не свой голос, а голос Рика.

— Ты должна была её вернуть. Ты забрала нашу жертву. То есть ты забрала её просто так?

Это было резко. Но Пауль был согласен. Место Мег — дома. Что ещё за ерунда с истинными? Что мешало ей поговорить с братьями? Хотя, да, Мег наверняка понимала, что ее возьмут в охапку и запихнут на корабль. Попросив у корабельного магика какой-нибудь не дающий колдовать оберег. Он предлагал.

И всё же Пауль наверное сказал бы как-то иначе. А Рик сказал вот так.

Тишина резко высушила воздух капища. Пауль увидел, как сузились глаза Сальвадор.

— Ты чужак, мальчик, — медленно произнесла девушка, не двигаясь с места, и почему-то от этого она казалась еще опаснее — будто кобра, замершая перед броском, — поэтому, я тебя пощажу. Ведь ты не знаешь, что не стоит бросаться такими словами мне в лицо. Не знаешь и что я должна только Шии-Ра, и только в рамках данной мной клятвы. Я защищаю интересы женщин. Всегда. И если женщина не хочет возвращаться домой — я буду защищать её право на следование своему желанию. Я услышала вашу просьбу, я нашла вашу сестру, я передаю вам её волю. Это все, что вам полагается.

— Она не имеет никакого права решать такие вещи сама, — рявкнул Рик, так, что у Пауля в ушах зазвенело, — она — должна слушать мужчин своей семьи. В конце концов, она должна ответить за то, что нас опозорила и сбежала не пойми с кем.

— Любопытно, — сухо выдохнула Сальвадор, чуть запрокидывая голову, и Пауль понял, что её силуэт теряет плотность на глазах, — и как же в свободных Эффинах отвечают за такой “позор”?

Она явно выделила слово позор презрением, выделяя свое отношение. И она явно теряла свой интерес продолжать этот разговор.

Смерть.

За это по закону Эффин блудной дочери и сестре, опозорившей семью, полагалась смерть. Это смывало позор. Если, разумеется, семья этого хотела…

Можно было обойтись и чем-нибудь мягче, вроде публичной порки, но… Но даже это Паулю казалось диким. Мег, хрупкая, тонконогая как олененок, с огромными смешливыми глазами — и на площади, в колодках, с голой спиной, подставленной плетям?

— Рик, никто ведь не узнает, — тихо произнес тогда Пауль, — мы рассказывать не обязаны. Вернемся в Эффины — вернем её домой. А уж что с нами было где-то в Махаккаре — только наше дело.

— Надо же, — Сальвадор ехидно хмыкнула, — а в наших сказках это младшие братья обычно дураки.

Она не стала ничего продолжать, и только Пауль, знавший вспыльчивую натуру Рика, из-за которой отец и отправлял сыновей вдвоем — чтобы младший уравновешивал старшего, понял — Рик услышал непроизнесенное оскорбление.

Если не дурак — младший, то старший…

Рик, как и многие мужчины, терпеть не мог, когда бросали вызов его авторитету, уж тем более — он не прощал насмешек женщинам, во многом именно поэтому был еще не женат, искал себе кроткую, тихую невесту.

Но даже в Эффинах последнюю фразу Сальвадор сочли бы за оскорбление, и такую невоспитанную девицу в жены бы никто не взял, а уж в Харибе и его окрестностях с женщин требовали куда большей покорности и кроткости. Кажется, Королева Ядов кроткой быть не желала. И то что произошло секундой спустя — на самом деле было вполне объяснимо.

Рик сплюнул на алтарный камень Сальвадор. Вышло у него смачно, громко и презрительно. Он не мог спустить такое оскорбление, да еще и от женщины. Да и многие мужчины бы не спустили.