Шрифт:
Ему показалось, что ребенок закрыл глаза, но внезапно боль снова пронизала девочку. Она захныкала, потом вскрикнула.
– Боже милостивый!
– тихо простонал Хилери.
– Доктор, еще укол, скорее!
Врач впрыснул морфий.
– Оставьте нас опять вдвоем.
Врач выскользнул из комнаты, и улыбка Хилери медленно притянула к себе взгляд девочки. Он притронулся пальцами к исхудалой ручонке:
– Ну, слушай, Лу.
Шел плотник берегом морским плечом к плечу с моржом
И горевал, зачем там все усеяно песком.
"Коль семь служанок, - молвил морж, - семь метел взяли б враз,
Они бы берег привели в порядок хоть сейчас".
"Навряд ли!" - плотник возразил, смахнув слезинку с глаз.
Хилери все читал и читал "Алису в Стране Чудес". И под его шепот глаза девочки закрылись и ручонка ее похолодела.
Почувствовав, как холод леденит руку и ему, Хилери мысленно воскликнул: "А теперь, господи, если ты существуешь, покажи ей кино!"
XV
Когда утром, после ночного разговора с отцом, Динни открыла глаза, она сперва никак не могла понять, что ее тревожит, а поняв, так и осталась сидеть в постели, охваченная ужасом. Что, если Уилфрид решит бежать - обратно на Восток или еще подальше?
"Я не могу ждать до четверга, - подумала она.
– Нужно ехать. Если бы только у меня были деньги на случай..." Девушка вытащила свои безделушки и сгребла их в кучу. Два джентльмена с Саут-Молтон-стрит! В деле с изумрудной подвеской Джин они вели себя вполне достойно. Динни отобрала все, что можно было заложить, и сделала из этого небольшой пакетик, не тронув лишь тех украшений, которые носила обычно. Ничего подлинно ценного у нее не было, и Динни не сомневалась, что при самом благожелательном к себе отношении не получит больше сотни фунтов.
За завтраком все держались так, словно ничего не произошло. Значит, всем известно самое худшее!
"Разыгрывают из себя ангелов!" - рассердилась Динни.
Когда отец объявил, что едет в город, девушка попросила захватить и ее.
Генерал посмотрел на дочь. Так могла бы взглянуть обезьяна, недоумевая, вправе ли человек отрицать свое родство с ней. Динни удивилась, почему она раньше не замечала, какой печалью умеют светиться темные глаза ее отца.
– Прекрасно, - согласился он.
– Хотите, я поведу машину?
– предложила Джин.
– Принято с благодарностью, - ответила Динни.
Никто ни словом не коснулся, темы, занимавшей мысли всей семьи.
Динни сидела рядом с отцом в открытой машине. Весна в этом году несколько запоздала, но теперь май был в разгаре, все цвело, и благоухание заглушало вонь бензина. В небе висели серые, набухшие дождем тучи. Черрелы, минуя Чилтернские холмы, ехали через Хэмпден, Грейт Миссенден, Челфонт и Чорли Вуд - местность настолько типично английскую, что, если привезти сюда спящего и неожиданно разбудить, он сразу понял бы: это Англия, а не другая страна. Обычно такие поездки никогда не оставляли Динни равнодушной. Однако сегодня ни весенняя зелень, ни радостный май, ни цветущие яблони, ни крутые повороты, ни старые деревушки не могли отвлечь внимание девушки от человека, бесстрастно сидевшего рядом с ней. Она инстинктивно чувствовала, что отец намерен увидеться с Уилфридом, а раз так - она тоже должна повидать его. Генерал говорил об Индии. Когда раскрывала рот Динни, она говорила о птицах. А Джин яростно гнала машину, ни разу не обернувшись назад. Только когда автомобиль выехал на Финчли-род, генерал спросил:
– Куда тебя отвезти, Динни?
– На Маунт-стрит.
– Значит, останешься там?
– Да, до пятницы.
– Мы забросим тебя, а потом я съезжу к себе в клуб. Отвезете меня вечером домой, Джин?
Джин, не оборачиваясь, наклонила голову, и машина проскользнула между двумя ярко-красными автобусами, водители которых одновременно употребили одно и то же выразительное словечко.
В голове Динни шло бурное брожение. Решится ли она позвонить Стэку, чтобы тот протелефонировал ей, когда явится ее отец? Если да, можно будет рассчитать с точностью до минуты, когда ей прийти к Уилфриду. Динни относилась к тем, кто умеет сразу находить общий язык с прислугой. Не успевала она проглотить картофелину, которую ей клал в тарелку лакей, как тот уже чувствовал, что девушка бессознательно признает его человеком. Она никогда не забывала прибавить "благодарю" и редко уходила, не сказав слугам двух-трех слов, свидетельствовавших о ее интересе к ближнему. Динни встречалась со Стэком всего три раза, но твердо знала, что для него она - человек, хотя и не родилась в Барнстепле. Она вызвала в памяти его облик: уже немолодое аскетическое лицо, черные волосы, крупный нос, выразительные глаза и губы, искривленные иронической, но в то же время благожелательной улыбкой. Он держался прямо, двигался быстро. Она представляла себе, как он смотрит на нее с таким выражением, словно размышляет: "Смогу ли я поладить с ней, раз уж гак случилось? Смогу". Она догадывалась, что он безгранично предан Уилфриду. Динни решила рискнуть. Когда ее высадили на Маунтстрит и машина уехала, девушка подумала: "Хорошо мне, - я никогда не буду отцом!"
– Можно позвонить, Блор?
– Разумеется, мисс.
Динни назвала номер Уилфрида.
– Это Стэк? Говорит мисс Черрел... Не окажете ли мне маленькую услугу? Мой отец зайдет сегодня к мистеру Дезерту. Да, генерал сэр Конуэй Черрел. Не знаю, в котором часу, но хочу сама явиться в то же время... Вы позвоните мне сюда, как только он придет? Буду ждать - Очень, очень признательна... Мистер Дезерт здоров?.. Не говорите, пожалуйста, что я приду... Да, да, ни ему, ни моему отцу. Еще раз благодарю!
"Все в порядке, - подумала она.
– Если, конечно, я правильно поняла отца. Там напротив есть картинная галерея. Я увижу в окно, когда он выйдет".
До завтрака, за который она села вдвоем с теткой, звонка не последовало.
– Твой дядя ездил к Джеку Масхему, - объявила леди Монт в середине завтрака.
– В Ройстон. И привез обратно второ'о, ну, это'о, похоже'о на мартышку. Они будут молчать, но Майкл говорит, что не надо, Динни.
– Чего не надо, тетя Эм?
– Публиковать поэму.