– Какая ерунда, – сказала Кэтрин. Она была занята возней с собаками. – Ни на кого я не сердита.

– Тогда почему ты все время молчишь?

Кэтрин посмотрела на нее с улыбкой. Лицо ее раскраснелось от огня.

– Если уж я и молчу, Джинни, это вовсе не означает, что ты этому не рада.

– Не забывай, пожалуйста, что я только что вернулась из-за границы. Я объездила шесть стран, а это значит, что мне есть что рассказать. Кстати, я заметила одну странную вещь: находясь за границей, я никогда не скучаю по родине, но стоит мне сесть на корабль, направляющийся в Англию, как я с нетерпением начинаю ждать возвращения! Я так люблю возвращаться, особенно в этот наш старый дом. С вашей стороны, Мартин, было так любезно позволить нам заявиться. Вероятно, вы сочли это своим последним долгом после того, как лишили нас этого дома. Скажите, вы уже подыскали себе новую управляющую?

– Нет. Я переговорил с огромным количеством женщин, но ни одна из них меня не устроила.

– После того, как здесь побывала Кэт, вряд ли вас сможет устроить кто-либо другой. Боюсь, вы зря потратите время, пытаясь найти вторую такую же, как она.

– Боюсь, что вы правы, – сказал Мартин.

– Как неразумно было со стороны Чарльза возвращаться и забирать ее от вас. Полагаю, что вам придется обходиться одной Кук. Как старушка поживает?

– С ней все в порядке, – ответил Мартин. – И если вы навестите ее на кухне, я думаю, она будет просто счастлива.

– Я обязательно к ней загляну. Но не теперь. – Джинни взглянула на висящие над лестницей часы. – Дождь пока перестал, и по-моему, самое время послать за Диком, иначе бедняга Кобболд может совершенно вымокнуть. А мы, Сюзанна, поедем с ним? Сделаем твоему брату сюрприз?

– О да! С радостью! А ты, мама, поедешь с нами?

– Нет, мама не может ехать. Она должна остаться с хозяином, как и подобает воспитанной даме.

Мартин и Кэтрин снова подошли к окну. Оно уже не было запотевшим, и можно было видеть, как экипаж выезжает за ворота. Грозовые облака уплыли и теперь висели над вершинами Холм-Хилл. Ласково припекало солнышко, освещая парк таким светом, что казалось, будто экипаж растворяется в воздухе. Повернув головы, они увидели в южной части неба радугу.

Мартин повернулся к Кэтрин.

– Моя сестра Нэн читала мне эти стихи, когда мы были детьми в Скарр, – сказал он.

Солнечный свет лился теперь прямо в окно, наполняя комнату своим теплом.

Мартин с Кэтрин уселись друг к другу лицом так, чтобы солнце не слепило им глаза.

– Так спокойно стало, когда моя сестра и дочь уехали, – сказала Кэтрин.

– Ваша сестра в каком-то возбужденном настроении.

– Она развлекается за наш счет.

– Это вас беспокоит?

– Да, немного. То, что она говорит в присутствии Сюзанны. А все остальное меня не очень тревожит.

– Но ведь вы не сердитесь на нее за то, что она привезла вас сюда?

– Нет, не сержусь, – ответила Кэтрин.

– И за то, что она оставила вас со мной наедине?

– Нет. Конечно нет. Если бы я захотела, то могла бы поехать с ними.

– Но вы не поехали, – сказал Мартин. – Вы остались со мной, как и подобает воспитанной даме.

Они улыбнулись друг другу и на мгновение замолчали. Затем Мартин вновь заговорил.

– Мне так о многом хочется вас спросить… даже не знаю, с чего начать. Иногда до меня доносились различные вести о вас… но среди них не было ни одной приятной. Мне известно, что вы живете в Гроув-энд, но по мне это с тем же успехом могла быть и Антарктида, так вы отдалились от меня после того, как покинули этот дом. Я слышу больше о вашем муже, нежели о вас. Кажется, он стал партнером Мейнарда по Локс-Милл.

– Да, и дела у него идут хорошо. Он решительно настроен вернуть себе прежнее положение и делает для этого все. К тому же они с Мейнардом в превосходных отношениях.

– Но этот Ярт – торговец мануфактурой. А как насчет Ярта-семьянина? Я два раза видел Дика и знаю, что между ними произошла ссора по поводу его будущего.

– Дик перечит отцу, и это бесит Чарльза. Но я надеюсь, что со временем они станут лучше друг друга понимать.

– А как насчет вашего взаимопонимания? Кажется, вы тоже стали перечить Чарльзу, когда речь зашла о карьере Дика. А мне известно, что за характер у вашего мужа, и я даже начал за вас волноваться.

– Не стоит за меня волноваться.

– Вы отвечаете так, как и подобает верной жене. Но я все равно волнуюсь, вы выглядите…

– Да? Как я выгляжу? – спросила Кэтрин.

– Вы на себя перестали быть похожи.

– Ах, Мартин, вы должны постараться меня понять! Чарльза не было почти три года. Это очень долго, и теперь нам не просто вновь почувствовать себя мужем и женой. Чарльз изменился. Я даже не могу с уверенностью сказать, в какую сторону. Но когда он говорит о том, что я изменилась, я понимаю, что он прав. В наших отношениях есть какая-то горечь. Раны еще не зажили. Чарльз говорит, что я не могу ему простить того, что он на три года оставил меня и детей. Но сам он не может мне простить того, что я возвратилась сюда, пока его не было. Возможно, если бы я продемонстрировала ему свое раскаяние, все было бы по-другому. Но я не чувствую раскаяния и никогда не почувствую… Та поддержка, которую вы оказывали мне и детям все эти три года, ваша доброта… вы понимаете, что они для нас означают. Мы часто говорим о вас, когда остаемся одни, нас радует, что вы наш друг.