— Получу своё, значит? — мой голос был негромким, слегка мурлыкающим, очень довольным. — Ты права, получать своё так приятно…

Вилма и её товарки смотрели на меня полными ужаса глазами.

— Ну что же ты? — я говорила вроде как с Аготой, но глядела только на Вилму. — Давай, останови меня. Помешай мне… получать своё.

Агота завизжала, длинно и некрасиво. Попыталась замахнуться, но я перехватила её руку. Так просто — она ведь вложила в этот замах всю имеющуюся силу, а значит, перехватить её было парой пустяков. Перехватить, заставить пошатнуться и упасть на одно колено, затем проволочь три шага по дорожке, покрытой гравием. Теперь немного магии… на запястье наверняка останутся следы моих пальцев.

— Помни, — шепнула я ей, продолжая, однако, глядеть на Вилму и улыбаясь самой мерзкой из своих улыбочек — а у меня их богатый арсенал! — Помни, как приятно получать своё, помни!

Дождавшись, когда Агота вскочит на ноги, почти вывернув себе запястье, и начнёт задыхаться от боли, я небрежно отшвырнула её в кусты. И в этот момент Вилма, как я и ожидала, не выдержала.

Воздух вздрогнул и задымился. Из дымного кольца вылетел огромный тигр-альбинос с оскаленной пастью и алыми глазами. Хвост, заканчивающийся иглами, хлестал по бокам зверюги. Здорово как! Сильный, готовый на всё для защиты хозяйки домашний дух!

— Убей её! Убей! — истерично завизжала Вилма. Зверь напрягся, готовый к прыжку. Я выбросила руку вперёд, в последний момент вспомнив, что здесь учат собирать пальцы в горсть, а не выставлять сжатые вместе указательный и безымянный. Рявкнула:

— Ego autem exterminavi spiritus malus!

В той местности, где я когда-то давно родилась, не знали этого языка, посему изъяснялись иначе, но смысл оставался тем же: тварь вздрогнула, завертелась на месте и разорвалась на клочки, растаявшие в воздухе. Наступила тишина, прерываемая лишь иканием одной из обожалок. Вилма пошатнулась и осела на дорожку. Да, когда разрывается связь с хранителем, это… неприятно.

Голос в моей голове выбрал именно этот момент, чтобы горько разрыдаться. Да что происходит, в конце концов? Я была мила. Милосердна, можно сказать. Все ведь живы! И даже дух-хранитель восстановится…

— Он вернётся, — сообщила я Вилме, остекленевшим взглядом глядевшей куда-то поверх кустарника и даже поверх зданий. Девчонка не отреагировала, и я встряхнула её за плечо: — Слышишь меня? Он снова будет с тобой. Через пару недель или пару месяцев.

Или через пару лет. Как-то я в запале драки немного силы не рассчитала…

Вилма дёрнулась, сглотнула и упала на дорожку в глубоком обмороке. Ну, замечательно. Пришлось потратить ещё немного магии, чтобы маленькая дурочка пришла в себя. Затем я самым скучным голосом, подражая эрье Жофии, сказала:

— На вашем месте, благородные даар, я бы направилась в спальню и привела бы себя в порядок. Выглядите вы ужасно.

Я очень выразительно покосилась на Аготу, кое-как выбравшуюся из кустов. Затем — на её обожалок: сначала на покрытую прыщами, затем на вторую, с бумажным цветком посреди лба, и, наконец, перевела взгляд на Вилму. Вздохнула, кивнула собственным мыслям:

— Да, просто кошмарно выглядите. На обеде в таком виде показываться не стоит, выговор схлопочете, да ещё и выставите себя на всеобщее посмешище. Спрячьтесь, помогите друг другу… Почему вы ещё здесь? Брысь!

Агота, пошатываясь, обошла меня по максимально широкой дуге и припустила прочь по дорожке. Обожалки последовали за ней. Замешкалась лишь Вилма, которую я придержала за рукав:

— А тебе домашнее задание: подумай, почему твоего духа-хранителя удалось победить с помощью заклятья против тёмных тварей?

Я слегка выделила два последних слова, и глаза Вилмы вновь расширились от ужаса: училась она хорошо, поэтому прекрасно поняла, о чём идёт речь. Неприятно признавать, что сама превратила семейного защитника в тёмного монстра. Однако держать удар эта девушка умела. Кивнула, даже присела в лёгком реверансе:

— Благодарна за науку, даар Кринстон.

Точно из семьи боевых магов. Это они обычно такое говорят победившему их противнику. Что там положено отвечать? Вот ведь бездна, не помню! Ладно, потрачу ещё некоторое время… на науку.

— Он вернётся, я сказала правду. Но будь осторожней: второго раза может не пережить либо он, либо ты, либо вы оба. Сама ведь знаешь: projiciam vos a facie mea.

Вилма снова вздрогнула. Ну да, «и отвергну вас от лица моего», универсальный символ отречения. Дух-защитник тоже может уйти от хозяина. И это больно. Куда больней, чем потерять хранителя в схватке.

Кажется, я слегка вышла за рамки роли. Откуда глупой провинциалке знать такое? Остаётся надеяться, что Вилма достаточно всерьёз задумается о собственном незавидном поведении и пропустит странности в поведении самозванной учительницы.