«То есть, повёл себя не как человек?»

Я усмехнулась. Странно, но улыбка вышла грустной. Эх, Талина, Талина, как же жаль, что вскорости нам придётся…

«Просила же — не думай об этом!»

«Ладно. Но в любом случае, я смогу многому у тебя научиться. Главное — ты ничему не учись у меня, хорошо?»

Талина на некоторое время замолчала.

«Нет. Я буду учиться у тебя хорошему. Например, настойчивости. Или умению поладить с людьми. Ты можешь быть верной подругой, если захочешь».

Я? От безграничного изумления мне пришлось остановиться и проморгаться. Должно быть, Талина шутит.

«Ещё чего! Ты действительно хорошая. И знаешь что… давай я сама буду решать, как мне к тебе относиться!»

Оставалось лишь развести руками — осторожно, чтобы не рассыпать букеты.

«Как скажешь. Я тебя предупреждала, ты выбрала сама».

«Я выбрала сама», — эхом отозвалась Талина. Помолчала ещё немного и уточнила:

«Так Арейлас дээ Брайдар всё-таки повёл себя, как демон?»

«Да».

«И тебе действительно не обидно?»

Я всерьёз подумала над ответом.

«Немного есть. Примерно так же, как если бы власть надо мной получил другой демон. Никогда, знаешь ли, не любила над собой начальства».

«Тогда почему ты так злишься, когда вспоминаешь, что со мной делали другие девушки? В чём разница?»

Ещё один хороший и интересный вопрос.

«Наверное, дело в том, что ты человек, и они тоже люди. Людям не следует делать такое с подобными себе. Иначе чем вы отличаетесь от нас?»

«Но ты же стала демоном, хотя была человеком, верно?»

Я вздохнула.

«Верно».

«Ты… была жестокой?»

«Я плохо помню. Давай на этом прекратим».

Я и в самом деле помнила не слишком хорошо — слишком много времени прошло; времени, в течение которого я жила мыслями и чувствами других людей, не слишком заботясь о прошлом, ни о чём не вспоминая. Возможно, я хотела забыть себя-прежнюю. Не знаю. Это случилось так давно…

Сейчас, когда воспоминания внезапно начали возвращаться, я чувствовала себя… немного странно. Словно невесть когда забрали некую часть меня и долгое время удерживали силой, а теперь вот вернули. И вроде бы радоваться — а не совсем понятно, что же с этой возвращённой частицей делать.

Была ли я жестокой? Да уж конечно! Те, кого обидели, а затем появилась возможность отплатить за всё сполна, очень часто невероятно жестоки, и в своей ярости уже не помнят, кому и зачем следовало мстить. Святой я точно не была, а значит, со страшной скоростью полетела в бездну.

Ярость особенно неистова, когда тот, кому следует мстить, уже мёртв и дотянуться до него невозможно. Тогда теряешь рассудок и начинаешь бить по всем подряд.

Оправдываюсь ли я? — нет. Жалею ли? — тоже нет. Повторила бы свой путь, зная, чем всё закончится? — не знаю. Сложно сказать. Сейчас я стала другой, совсем не той обезумевшей от горя и боли девчонкой, хотя, без сомнения, она до сих пор живёт где-то во мне. Сейчас я демон, и это, скажем так, вносит свои коррективы в мои рассуждения.

Трудно вспомнить, ещё трудней не вспоминать. Такая вот странная ситуация.

Талина молчала. Уж не знаю, заметила ли она мои самокопания или просто думала о чём-нибудь своём. Ей ведь тоже хватало пищи для размышлений.

Сдав букеты и выслушав немного ворчливое одобрение садовника, я пошла было в спальный корпус, но остановилась полюбоваться закатом. Уходящее на покой солнце выкрасило небеса в кроваво-красный оттенок. Платья такого цвета носила одна моя старинная недобрая знакомая. Закатные краски на какой-то миг превратили серые стены Института благородных девиц в завораживающе прекрасный огненный замок. Если б здесь жили духи огня, то стены пылали бы вечно, а из узких бойниц вырывались бы языки пламени и текла бы раскалённая лава. На секунду мне почудилось, что земля треснула, и провал этот достиг бездны, выпустив тускло-багровый демонический отсвет из раскалённых глубин — но нет, это всего лишь заходящее солнце поиграло немного с песком на извилистой дорожке, ведущей вглубь сада. Я хмыкнула и побежала в спальню. Как оказалось, для того, чтобы внезапно стать объектом внимания соседок.

Девчонки из спальни явно долго думали, прежде чем подойти ко мне. Шушукались между собой, переминались с ноги на ногу. Я изменилась, их это наверняка пугало, а когда люди боятся, они реагируют по-разному. Кто-то пытается разобраться в происходящем, кто-то атакует, кому-то, наоборот, легче затаиться и ждать, пока всё разрешится само собой. Мне было интересно, из какого теста слеплены мои однокурсницы. Подзуживать их я, однако, не стала: уткнулась в книгу и ждала. Наконец, одна из них решилась.

— Талина… ты не боишься?

Я оторвала взгляд от учебника хороших манер и некоторое время разглядывала соседку по комнате. Она нервничала, но терпела. Как её там? Келина даар Ламуи, южанка с пылкой кровью, ей здесь было трудно, но повезло устроиться обожалкой к одной из розочек, и до недавних пор ей завидовали все в нашей комнате. Не любили за такую удачу, да, но завидовали. Что занятно, сама Келина тоже считала, будто ей неслыханно повезло. Но как же, должно быть, сложно сдерживаться, угождать, бояться сказать патронессе хоть слово поперёк!