Зар замер у самого края своего пламенного круга, нисколечко не боясь языков огня, которые поднимались вверх по его рубашке, грозясь сжечь, и сжал руку в кулак. Грэм, как раз перешагнувший пламенный кордон, захрипел и рухнул на колени, держась за сердце. Тэльер не стал дожимать до конца, уже демонстрации силы ему хватило. Вместо этого он крутнулся вокруг собственной оси, отбивая чары, полетевшие со стороны прорыва границы, и активировал новое заклинание. То паутиной расползалось по полу, освобождая Зардану больше места и отбирая у его противников право маневрировать.

— Убийца! — взревел кто-то, бросаясь в атаку, и Марта в безумном крике толпы наблюдателей опознала и свой собственный, только не призывный, а полный ужаса. Она попыталась прорваться к двери, что вела прочь из аудитории, чтобы позвать кого-то на помощь, но оказалась заблокирована неистовствующими студентами.

Ни быстрота, ни сила Зардана не могли отменить тот факт, что он не собирался убивать — и слишком щадил своих противников, чтобы это сражение закончилось в его пользу. Марта же вдруг осознала, что студенты, озверевшие, потерявшие над собой контроль, могут просто не успеть остановиться в своей попытке убить Зардана. Они боялись его настолько, что были готовы на зверство.

Уже сгорело несколько парт, и свободного пространства для сражения стало больше. У Зара на щеке расползался ожог — след пульсара, от которого он не успел увернуться, — но парень даже не обращал на это внимания, уверенно и умело отбивая остальные удары.

В какой-то момент он пропустил ещё один пылающий шар, и тот врезался именно там, где было вчера самое сильное повреждение. Марта рванулась вперед, надеясь, что сможет остановить хотя бы кого-то, и в тот же миг у студентов над головами расцвело одно из самых страшных некромантских заклинаний.

Повеяло холодом. Марта почувствовала силовой удар и вскинула руки в попытке защититься. Её магия, всегда легко адаптировавшаяся к новым условиям, пожирала удар так быстро, насколько это было возможно, но девушке всё равно казалось, будто её сковывает лёд.

Студентов разметало во все стороны, и в бывшем пламенном кругу осталось только двое: Зардан, прижимавший ладонь к кровавой ране на груди, и Грэм, державшийся за сердце, но уже способный дышать. Он смотрел на Зара полным ненависти взглядом, но не решался сказать ему ни слова.

Вот только это заклинание не могло принадлежать Зардану. Марта никогда не сталкивалась с настолько холодной, пугающей некромантией, а ведь дар Зара она узнала бы из тысячи.

Она медленно повернулась к двери и обнаружила стоявшую в дверном проёме мать…

И Танмора Ренарда.

Последний стоял, сжав руки в кулаки, и внимательно смотрел куда-то чуть выше головы Зардана, именно туда, где расцвел ледяной цветок, сотканный из некромантии. В том, что именно он создал это заклинание, не было сомнений.

— Мама? — тихо охнула Марта.

— Что здесь происходит?! — Котэсса буквально влетела в аудиторию, минуя сидевших на полу студентов, и разъяренным взмахом руки отшвыривая прочь парту, которая преграждала ей путь.

Танмор остался на месте. Он всё ещё молча наблюдал за развернувшейся сценой, явно с трудом сдерживая гнев, и Марта вдруг осознала: а ведь этот мужчина только что пытался защитить собственного сына. Да, пусть методы у него несколько специфические, но одуревших, распалившихся студентов вряд ли могло остановить что-нибудь другое.

Надо было ответить на вопрос матери, но Марта почему-то никак не могла решиться заговорить первой. Может быть, всё ждала, пока кто-то другой наберется смелости и решится признаться в том, на какую пошел провокацию?

Она запоздало осознала, что слишком переоценила своих однокурсников и их благородство.

— Этот некромант, — даже не произнес, а скорее выплюнул уже отдышавшийся Грэм, — напал на нас. Мы защищались, как могли!

— Защищались?! — вскинулась Марта, бросаясь к нему, но остановилась, удерживаемая холодным взглядом матери.

Она растерянно взглянула на Зара, но тот хранил молчание. Он всё ещё стоял ровно, даже отнял руку от груди, и его синяя рубашка стремительно пропитывалась кровью, но Зар не использовал магию, чтобы хотя бы остановить кровотечение. Он как будто не чувствовал боли и забыл о присутствии в аудитории всех, за исключением Танмора.

Тот тоже не сводил взгляда со своего кровного сына, и Марта не знала, как трактовать вспыхнувшее в глазах Ренарда чувство. Он сожалеет, что не успел раньше? Думает, не зря ли защищал родного ребенка? Или…