— Так и есть, — мысленно подтвердил я. — Только ты, Петрович, никогда не догадаешься, что на самом деле разговариваешь со стариком.

После этого разговора яснова задумался о своем будущем. Мысли вновь и вновь возвращались к вопросу; остаться в Финляндии, или нет. Единственно, что меня в этом плане волнует, что отца могут попросить с работы. С маман это вряд ли получится. Должностей она не занимает, в партиях не состоит.

Люда, когда я получу гражданство, сможет на законных основаниях приехать ко мне. Ничего органы сделать не смогут. Единственно, все это я смогу сделать, когда всю денежную заначку переведу в валюту. А за такие махинации в нашей любимой Родине могут и расстрелять.

Поэтому надо по этому поводу что-то решать, если я всерьез захочу здесь остаться.

— Хм, я сейчас размышляю, как лучше устроится в жизни, а интересно, чем сейчас занимаются мои родичи?

Интерлюдия первая.

Утро рабочего дня в бухгалтерии Министерства здравоохранения.

То и дело раскрываются двери, и в них появляется очередная бухгалтерша. И вот в дверь заходит самая молодая работница, Красовская Людмила. С улыбкой здоровается с коллегами и проходит к своему столу, звонко цокая каблучками импортных босоножек.

Коллеги провожают ее завистливыми взглядами. Девушка одета в кримпленовый костюм из юбки миди и модного приталенного жакета. Кремовая блузка с пышным воротником дополняет строгий ансамбль.

Вопросов никто не задает. Все прекрасно знают, где сейчас работает ее муж, и откуда появилось все это великолепие.

Однако, когда Людмила, усевшись за столом, достает из кожаной сумочки огромную коробку с тенями, нервы одной из молодых бухгалтерш не выдерживают.

— Люда, как тебе не стыдно нас дразнить? Так нечестно! Если твой муж работает за границей, ты бы могла попросить его и для нас что-нибудь прислать. Помаду хотя бы.

— Но, Марина, ты же ничего раньше не говорила, — удивилась девушка, — И вообще я первую посылку от него только позавчера получила.

— Да ладно, рассказывай! — недоверчиво протянула Марина. — Скажи сразу, что жопишься и все дела.

— Марина, что за грубости? Немедленно прекрати, — строго сказала главбух. — Если тебе так хочется импортных шмоток, найди себе такого же заботливого мужа, как у Люды и не порть нам настроение.

После этого пожилая женщина продефилировала в свой кабинет.

Около дверей она обернулась и сказала:

— Людочка, зайди ко мне на минутку.

После того, как Красовская зашла в кабинет главбуха и плотно закрыла дверь за собой, бухгалтер Марина злобно прошипела:

— Видели, как надо действовать. Мне старая грымза рот заткнула, а теперь сама что-то начнет клянчить у Людки.

Вечер в доме у старшего Красовского. Тот недавно пришел с работы поужинал и сейчас развалился на диване, читая газету Советской Спорт. В соседней комнате раздавалось стрекотание швейной машинки. Жена Тамара перешивала дочерям купальники из своего старого платья.

Наконец стрекотание смолкло и в комнату, где сидел отец, влетели обе девчонки одетые, как на пляже.

— Папа, папа! Погляди, правда, как здорово мама сшила? — дружно завопили они.

Отец оторвался от газеты и с улыбкой оглядел дочерей.

— Мама у нас молодец, — констатировал он. — Отличная работа, да и вы у меня красавицами растете.

— Ну, все, похвастались и хорошо, — сказала появившаяся жена. — Уже поздно, быстро на горшок и в кровать.

— Мама, какой горшок? — снисходительно улыбнулась старшая дочка. — Мы уже давно о нем забыли.

— Какая разница, все закончили разговоры и в постель!

Девчонки насупились и молча отправились в свою комнату.

— Володя, ты можешь оторваться от своей газеты, или нет!? — раздраженно обратилась женщина к мужу, когда в комнате дочерей погас свет. — Вот скажи, ты же мне обещал, что поговоришь с сыном?

— Ну, обещал и что?

— Так говорил, или нет?

— Ну, говорил.

— Ты междометиями не отделывайся. Он тебе что-нибудь обещал?

— Тамара, ну как ты не понимаешь! Мне неудобно его о чем-то просить, неудобно!

— А помнишь, ты частенько деньги ему в карман совал, когда он в школе учился и Пашке тоже. Это помимо того, что ты Кларе своей давал. Я тебе хоть раз, что-нибудь сказала? Упрекала?

— Нет, не упрекала.

— Так, что ты тогда дар речи теряешь, когда нужно всего лишь попросить парня, прислать для меня приличные духи, или косметику? Притом за наши деньги.

Короче, чтобы завтра письмо было написано. Иначе, сам знаешь, что будет. Мрак!