Ее любовь и верность к своей матери, которую она когда-то испытывала на себе, трансформировали ее в бессознательного опекуна. Сокрытие доказательств жестокого обращения и домогательств носило симпатический характер. Механизм выживания в таком случае проявлялся в отключении от внешнего мира, приступах не сдерживаемой ярости и подавлении воспоминаний. Таким образом, ее реакцию на убийство, начиная с тех пор и заканчивая сегодняшним днем, можно считать режимом самосохранения. Она перешла на антикризисное управление, подобно взрослому человеку, которым она была вынуждена притворяться большую часть своей жизни. Мэри продолжала скрывать и оберегать свою маму, потому что в ее сознании, она мать, а ее мама — ребенок.

А мать всегда защищает свое дитя.

Конец этой истории очень похож на начало. Это то, что называется кругом жизни, как в «Короле льве». Хотя мой круг сложно назвать ровным. Он ухабистый, с кучей холмов и долин. Но одно в нем остается неизменным: в начале был ребенок, и ребенок будет в конце. Новая жизнь удивительным образом меняет старую версию тебя. Хочешь ты того или нет.

И вот она я, лежу на постельном режиме. Через несколько недель у меня появится малыш. Мисс Кора не бросила дело, но я не виню ее за это. Никто не хочет отказываться от своих мечтаний. Даже если эта мечта — такой кошмар как я. Она может победить, и не знаю, что в таком случае будет с мамой или со мной. Может, нас обеих стоит запереть за решетку. Мир не заслуживает того, чтобы мы расхаживали на воле и портили жизни таким бедным людям как миссис Ричардсон. Поверить не могу, что вышла не из маминой утробы. Может, я была рождена от ее души. Это бы многое объяснило.

Читаю «Великого Гэтсби». Он есть в списке книг мисс Клэр. Решила, что пойду на юридический, тогда смогу стать адвокатом, как мисс Кора. Буду защищать таких детей как я. Конечно, после того, как верну Боба. Я знаю, его у меня заберут. Мне даже не дадут попытаться. И в этом нет ничего страшного, потому что сначала мне нужно встать на ноги. Нужно начать принимать таблетки, чтобы не превратиться в маму. Я не хочу навредить Бобу, как навредила Алиссе.

Предположительно. Ну, вроде как.

Я не врала, когда сказала, что не помню событий той ночи. Мои провалы в памяти как пустые страницы посредине книги. Помню только то, что пошла проведать ее, как я всегда проведывала Джуниора, но она не замолкала. Поэтому я дала ей свои таблетки. Рей называл их «таблетки, которые заставят ее заткнуться», поэтому подумала, что они сработают и на ней. Но она не прекращала... она не слушала... после этого я помню только то, как мама боролась со мной. Она не отпускала ее... она споткнулась о мою баночку с таблетками... я ее не удержала, и Алисса отправилась в полет. Я не хотела бросать ее! Но, черт возьми, если бы Алисса просто замолчала, если бы хорошо себя вела, как ей полагалось бы, то я бы смогла доказать, что могу заботиться о ней. Тогда, возможно, миссис Ричардсон захотела бы воспитывать меня и забрала бы у мамы. Она всегда говорила, что хотела бы такую дочь как я. Она не шутила, я знаю это.

Но мама... она позвонила в полицию и настучала на меня миссис Ричардсон. После всего, что я ради нее сделала! У меня и так уже были проблемы из-за этой дурацкой хрустальной утки, которую она разбила. Всегда прикрывала ее, а она не смогла сделать это хотя бы раз! Так что я спрятала крестик и приняла обет молчания. Ждала, пока придет миссис Ричардсон, и я смогу ей рассказать про все те ужасные вещи, которые творила со мной мама. И тогда она простила бы меня, потому что, в конце концов, Алисса была плохим ребенком. Но она так и не пришла в детскую тюрьму. Мое сердце, огромное и раскрывшееся от ее любви, сжалось до размеров изюма. У меня больше не было смысла жизни. До этого момента.

Но я не хотела этого. Никто не скучает по Алиссе так же сильно как я. Они просто не могут. Я любила ее как родную сестру и... ох, ну вот, снова заалиссиваюсь. Не должна винить себя за это. Алисса плохо себя вела, а я заслужила такую маму как миссис Ричардсон. Все же заслуживают, правда?

Поэтому делала все возможное, чтобы отделаться от мамы.

Включая убийство ребенка.

Раздается стук в дверь. В комнату входит Винтерс, глядя на мой рюкзак и пакет с одеждой, которую подарила мне мисс Кора, стоящие посреди пола.

— Готова?

Я киваю и закрываю книгу, оставляя ее следующей девушке. Может, она будет другой, умнее меня.

— Далеко ехать?

— Около трех часов, — говорит он, выглядя смущенным и немного разочарованным. Он не верит в то, что я убила Алиссу. Теперь никто в это не верит. Вот что происходит, когда ты хорошо умеешь врать.

Я накидываю пальто мисс Клэр. Оно все еще пахнет ей. Винтерс выносит мои сумки, пока я медленно спускаюсь по лестнице. Девочки, мисс Риба и мисс Штейн забились в гостиную. Смотрят телевизор и притворяются, что не понимают, что это последняя наша встреча. Они молчат. Мне серьезно полагается попрощаться с этими людьми? Моими мучителями, приспешницами дьявола? Нет. Не думаю, что это необходимо. В доме, полном осужденных, никто не способен на эмоциональное прощание. Мы просто останемся мертвыми друг для друга. Убитыми тем или иным способом. Так проще, это хорошо известные нам обстоятельства.

Я захлопываю за собой дверь. Пусть это будет последним, что они обо мне запомнят.

Небо темно-серого цвета, все вокруг окутано туманом. Он такой густой, что едва ли можно рассмотреть соседние дома. Винтерс помогает мне забраться в его фургон, и я последний раз смотрю на этот дом. Также, как смотрела на детскую тюрьму. Хочу запомнить все детали. Ободранные стены, скрип пола, решетки на окнах, вонь от кукурузных чипсов и отбеливателя. Того же самого, который я подлила в кофе мисс Штейн сегодня утром. Я хочу запомнить все таким, каким оно было, чтобы не скучать по этому месту, куда бы я ни направилась дальше.

— Сначала нам нужно заехать в полицейский участок.

— Зачем?

— Детектив Родригез хочет взять у тебя образец ДНК. Он пробьет его по базе пропавших детей. Знаешь, на всякий случай.

Они все еще ищут ответы на вопросы, которые больше не имеют значения.

— На всякий случай, — повторяю я, положив руки на Боба.

Он откашливается.

— И я... я говорил с миссис Ричардсон. Она связалась с твоим адвокатом. Она собирается написать заявление на твое имя... на твоего ребенка.