— Да это Лейсан. Одна здесь… из не очень нужной родни. Ушлая девица, хитрая-прехитрая… врет все время. Все старается сравняться с первыми дочерьми семьи, на любые ухищрения идет.

— Да? — Лиль еще раз глянул на фарфоровую девочку. — Непохоже. Она такая…

— Видок невинный, многие купились поначалу, — хмыкнул Чин, пристально глядя на сестру. — Ты уж представь, мне она не чужая, а я тебе рассказываю, обычно-то такие вещи за порог не выносят. Но ты мне друг, а эта… В общем, не вздумай влюбляться, друг. Да и все равно она пигалица еще.

Высказывая все это, Чин так увлекся, при этом пытаясь внешне казаться равнодушным, что потерял бдительность и толкнул один из подвесных ящиков с лилиями. Никто из взрослых женщин на той половине сада этого не заметил, а вот фарфоровая девочка… Она вздрогнула и резко подняла голову, всматриваясь в заросли.

— Бежим! — Чин рванул с места, волоча друга за рукав. А тот и не сопротивлялся, понимая, что если застукают — беда.

Он почти забыл этот день и эту девочку, в конце концов, у здорового наследника своей семьи не слишком много времени на праздные размышления и воспоминания. Было много учебы, тренировок, друзей, приключений… И все бы, наверное, так и шло дальше, не меняя нити судеб, если бы через год он не увидел ее снова. И его опять не парализовало.

К несчастью, Чин и в тот раз был рядом, и теперь Лиль четко вспомнил его разом потемневший взгляд. Но тогда друг ничего не сказал. Просто… просто как-то само собой вышло, что Лиль стал часто слышать от взрослых родственников об одной из дочерей почтенного семейства, которая мало того, что себя плохо ведет, так еще и знатная лгунья.

Ему было неприятно это слышать, потому что образ фарфоровой статуэтки в его голове никак не хотел совмещаться со всеми этими слухами. Но… вода камень точит. А еще он постепенно начал злиться. Сначала сам на себя — с какой стати все время вспоминает эту девчонку? А потом на нее. Потому что все вокруг не могут быть неправы, значит, она — плохой человек. И обманывает всех своим невинно-прекрасным видом.

Днем он чувствовал злость и досаду, вспоминая Лейсан. А ночью… она ему снилась. И была совсем другой. Ночью он мог не вспоминать ее дурную славу и грезить о том, что эта девочка станет его женой и…

И когда отец озвучил ему предложение господина Гюй-Рин о помолвке с будущей целительницей, он ответил: «Да, отец» — раньше, чем успел подумать.

В конце концов, прошло много времени, они все повзрослели, и маленькая девочка-врушка наверняка осталась в прошлом, а вот ее фарфоровая хрупкость и красота никуда не исчезли — он хоть и видел девушку издалека, но рассмотрел все, что его интересовало. И в конце концов, он сможет научить свою жену правильному поведению, если приложит усилие.

С этими мыслями он и приехал с побывки дома в гарнизон, где они служили вместе с Гойчином Гюй-Рин. Лиль сообщил другу о помолвке, с радостью говоря, что теперь они породнятся вдвойне. И был совсем не готов увидеть гримасу крайнего ужаса на лице лучшего друга.

— Я не хотел выносить этот сор за порог дома, — тем же вечером за стаканчиком подогретой рисовой водки Гойчин, промолчавший несколько часов подряд, наконец разговорился. — Но ты мне не только друг, ты мне брат. Твоя сестра — моя жена, а это и ее напрямую касается.

Лильрин напрягся, непонимающе глядя на товарища своих детских игр и проказ. Смутное беспокойство поднималось со дна души.

— Я просто не знаю, как поступить. — Чин запустил пальцы в волосы, распуская их так, чтобы они закрыли лицо. — Уж больно история… гадкая и некрасивая. Но я не могу допустить… А! В общем, слушай. Лейсан влюблена в меня с детства. Вернее, была влюблена, а я все время пытался ее образумить. Но с того дня, как я женился на твоей сестре, все стало совсем плохо. Я всерьез опасаюсь за жизнь и спокойствие своей молодой супруги, если ты понимаешь, о чем я.

— Ни-ни?! — выдохнул Лиль домашнее имя сестренки. — Что с ней?!

— Ну, теперь ничего, я сумел защитить свою жену, да и вообще, — вздохнул Чин. — Сделал все, чтобы Лейсан отправили в обитель Белой Птицы и чтобы она приезжала оттуда пореже. Понимаешь… Моя сестра очень изворотливая и хитрая, к тому же просто возненавидела жену. И ладно бы ее влюбленность была искренней, хотя в этом тоже нет ничего хорошего. Но эта девица так и не оставила мысль стать первой женщиной дома. — Он махнул рукой и на секунду опустил ресницы. Лильрину показалось, что от стыда и неловкости. — Она ведь дочь тетушки от самовольного брака, ее отец — какой-то проходимец. И только ради большой любви дяди к своей жене он позволил девчонке расти вместе с нами. Но гнилое семя, сам понимаешь, рано или поздно даст о себе знать.

— Слушай, ты говоришь о юной девушке, а не о заядлом преступнике, — засомневался Лиль, у которого каждое слово отдавалось неприятной дрожью где-то внутри. — Ну бывает, я слышал, у молоденьких дурочек помутнение, первая влюбленность, но это проходит к замужеству…

— Молоденькие дурочки не пытаются влезть в постель к брату и отравить его жену, — горько усмехнулся Чин. — Если ты все же решишь… я бы попросил тебя держать эту «невинную» подальше от моей жены и от меня. Она так зла, что все ее планы разрушились, что…