— Я ничего не читала, — отчеканила я, до боли сводя лопатки.

Я даже не успела скинуть фартук для встречи Деда Мороза. Для Кирилла делать этого я уж точно не стану. Мне бы только незаметно вытереть о фартук вспотевшие руки.

— Хочешь прочитать? Или лучше на словах пересказать?

Это, типа, ты просил разрешение приехать?

Знает, гад, что я не пользуюсь Вацапом. Не экономлю на смсках! Вот и написал туда специально, чтобы иметь оправдание своему приходу. Молчание — ведь знак согласия. Ну, конечно! Все продумано.

Мой телефон остался на столе рядом с Гришиными подарками. Я сфотографировала Любу читающей Деду Морозу стихотворение. Сейчас, только возьму телефон в руки, сразу же отправлю Грише дочку в качестве спасибо.

— Четыре тарелки? Неужто меня ждала? — послышалось за спиной.

Квартира крохотная: из коридора и через мое плечо все видно как на ладони.

— Знаешь же, что не тебя, — выплюнула я, чуть не забрызгав слюной стол.

Обернувшись, встретилась с темным взглядом, а у Кирилла глаза ведь совсем голубые — он подарил их Любе.

— Хотел подарить подарок, дари, — отрезала я уже просто сухо. — И уходи.

— Я пришёл поговорить.

В его голосе не было злости, как не было и мягкости. Деловой тон. Будто сидим в юридической консультации. Спасибо — насиделась. Сегодня у меня Новый год в компании людей, с которыми мне хочется провести будущий. Ты в их число не входишь, так что вали!

— У меня нет времени с тобой разговаривать, — выбрала я почти что нейтральную формулировку.

Мне пришлось озвучить свое желание, потому что читать по моим глазам Каменцев отказывался.

— Я тебе четко сказала — все дела после Нового года.

Будем играть в гляделки? Так я глазом не моргну! У меня теперь есть, чем против тебя ходить.

— По мужикам шляться у тебя время есть!

Кирилл даже не подумал уменьшить громкость голоса — или наоборот даже повысил его. Впрочем, уши у меня и без того болели от знакомых звуков, которые больше не вписывались в мою жизнь. Мне хотелось, чтобы Кирилл исчез. Просто растворился в воздухе. Когда я подавала документы на лишение его родительских прав за полное невмешательство в воспитание дочери, я думала, так будет продолжаться вечно, но потом сама же открыла ему дверь. Дура! О чем я тогда думала? Хотела, чтобы у ребенка был папа, как у всех… Я не верила, что на эту роль найдется посторонний человек.

Меня трясло, меня колотило, как в крещенский мороз. Чего я боюсь? В отношениях с Каменцевым я уже прошла крещение огнем, мечом и всем, чем только можно… Мама права, но почему тогда у меня не на месте все, что только может быть: сердце вот-вот остановится, нервы лопнут… и вместе с ними барабанные перепонки!

— Следи за языком при ребёнке! — не выкрикнула, а прошептала я. Голос тоже пропал. От гнева или, что скорее, от беспомощности. — Люба большая. Она все понимает и запоминает.

Что на это ответишь, папочка? Ничего — Каменцева спас телефон. Он зазвонил громко. Слишком! Выше выставленных настроек. Точно желал разорваться в моей руке. Не нужно было смотреть на экран, чтобы знать, кто звонит.

— Яндекс пишет, что до тебя сорок минут. Может и час выйти. Все стоит.

Ни здрасьте, ни привет в сложившейся ситуации я от Вербова и не ждала.

— Не надо никуда рваться. У меня все под контролем, — я действительно сумела взять под контроль даже дрожащий голос. — Ради меня не спеши.

— Только ради тебя я и спешу! — с прежними злыми интонациями выкрикнул Вербов. Да, это не был Гриша, это снова был взбешенный ГАВ. Не знаю, что наплел там ему приятель. Впрочем, имя Кирилла даже на меня действовало, как красная тряпка для быка или чеснок для петуха, или чем там их кормят перед петушиными боями? Меня же будто накормили луком, заставив предварительно его порезать — глаза подвели, оказавшись на мокром месте.

— Вот именно… Ты мне нужен живой. Ради меня, не гони! И спасибо за цветочек аленький… Я больше никогда не буду озвучивать свои желания внуку Деда Мороза.