Старое здание было весьма простым, без куполов и украшений – низенький, переделанный под собрания путем устранения перегородок частный дом. Сердечность людей, которые в него приходили, была настоящей, она привлекала Сергея. Эти люди казались ему совершенно иными, не такими, как другие, абсолютно без позерства – спокойно, легко и свободно умели они помочь, поддержать, поднять друг друга, а иногда и указать на просчеты, если в этом была необходимость. Желание видеться, общаться, искренняя, неподдельная радость – все это невозможно было по-актерски сыграть. Искренность или есть, или ее нет. Здесь она была, и наличие ее делало обращение друг к другу «братья и сестры» вполне естественным.

Удивляло Сергея и необъяснимое их спокойствие – какой-то просто непостижимый внутренний мир. Не показной, не демонстративно-манерный, а, напротив, тщательно скрываемый, сберегаемый. Они, казалось, вообще не сталкиваются ни с какими проблемами.

Ивана Андреевича Сережа полюбил особенно. Отдавший 10 лет ГУЛАГу старец-дьякон никогда ни единым словом не обмолвился о том, что ему пришлось пережить. Во всем виде седого, на макушке порядком облысевшего, хрупкого, маленького роста старичка ощущалась гигантская внутренняя сила. Неспешные слова, когда он выходил на кафедру, при совершенно слабом голосе обладали такой силой, были наполнены такой уверенностью, что, казалось, поднималась некая тяжелая завеса и перед слушателем открывался необъятный духовный мир с его горизонтом-вечностью и обитающим, царствующим над всей Вселенной, наполняющим Собою все во всем Богом.

Именно ему Сережа решил доверить свою маленькую тайну.

– Иван Андреевич, – обратился он к старцу, – мне нужен ваш совет. Христос говорил, что человеку необходимо родиться свыше, раскаяться в грехах и получить прощение. Как это сделать? Нужно ли ждать какого-то побуждения или же можно просто заявить о своем решении?

Приобняв паренька за плечи, Иван Андреевич добродушно, по-отечески его успокоил:

– Когда Господь постучит в твое сердце, сынок, ты сразу это почувствуешь. Его зов не перепутаешь ни с чем…

Сергей продолжал ожидать, но время шло, а сердце молчало. Он уже начал было опасаться, не пропустил ли нужного момента, как этот день настал – это было похоже на порыв ветра, будто плотина прорвалась, его существо буквально переродилось, в нем изменилось все. Нет, мир вокруг остался тем же, но отношение к нему стало другим. То, что вчера привлекало, сегодня оказалось неинтересным, что было ценным – превратилось в мусор. Решение принять крещение до того, как его призовут в армию, созрело окончательно. И оно по-настоящему встревожило маму.

– Сереженька, детка, – она часто называла его «деткой», – в жизни всякое бывает, не такие люди ломались. Крещение – серьезный шаг, обещание Богу верности. Мало ли, как пойдет служба, может, вначале лучше пройти испытания, а потом уже?..

– Нет, мам, я так решил, – прервал ее сын, – я решил еще и присягу не принимать. Если дам обещание Богу, то никому другому присягать на верность больше не буду.

В начале августа совершилось крещение, через два месяца Сергей проходил комиссию в военкомате.

«Годен к строевой» – значилось в документах. «Баптист», – красным жирным карандашом было написано по диагонали на обложке «Дела №…». Скоросшиватель призывники носили с собой по всем кабинетам, в последнем из них за столами, составленными буквой «П», восседали человек пятнадцать, – собственно, это и была областная комиссия.

Врачи, психологи, партработники, особисты, ну и, конечно же, военные. Вошедший в кабинет призывник должен был встать в середину образованной столами арки, точно в нарисованные на полу «следы».

– Ну, что, воин, не выветрился еще Бог из твоей глупой башки? – начал беседу сидящий в центре мужчина, прочитав написанное на папке слово. – На вид вполне здоров, вот и врачи пишут: «Годен». Служить хочешь?

– Хочу, конечно!

– А с присягой как?

– С присягой – сложнее. Принимать не буду…

– Родина, значит, вас взрастила, выучила, а вы ей служить не желаете? – подал голос сидящий чуть в сторонке подполковник.

– Служить не отказываюсь, сказал ведь уже.

– Не отказывается он… А не боишься, молодой человек, что мы тебя к черту на кулички отправим? Там тебя даже твой Бог не найдет, – офицер слегка побагровел.

– Бог меня найдет везде. А что до куличек, то, когда принимал решение, подумал и о возможных последствиях.

– Подумал, значит, – протянул военный.

Подполковник стал медленно перебирать бумаги, какую-то из них отбросил в сторону, а потом резюмировал, обращаясь к комиссии:

– Товарищи, предлагаю отправить его в стройбат, пусть киркой помашет, может, поумнеет. Как вы считаете?

Товарищи закивали головами. Получив их согласие, офицер брезгливо бросил призывнику:

– Свободны, гражданин сектант! Вспомните наш разговор еще не раз, будете жалеть о своем решении!..