— Решил, что я превратилась в холодную леди? — на обескровленных губах балерины заиграла горькая улыбка. Я подавил желание обнять Зою, она сейчас слишком уязвима, настойчивость может вызвать обратную реакцию.

— Поехали, пожалуйста, — прошептала она, всё так же смотря в боковое стекло. Клянусь, ей хотелось плакать, а может, слёзы уже блестели в глазах испуганного оленёнка.

Я завёл машину, включил радио, чтобы дать ей время успокоиться. В салоне заиграла бодрая мелодия на английском, модный когда-то певец голосил о радости и солнечной жизни, а я всю дорогу думал, что рядом с Зоей становлюсь чувствительным и чутким. Ведь ни до неё, ни после меня особенно не тянуло заглянуть в душу женщин, что оказывались рядом.

Думал я и о том, что, чёрт побери, понадобилось от меня Саше, которая за последние дни достала звонками. И вроде не пошлёшь, потому как спрашивает бывшая жена сугубо практические вещи, просит совета, и говорит о том, как ей плохо. Быть идеальным рыцарем для брошенных мной же прекрасных дам… Что ж, кого-то это вставляет, но не меня.

— Ты злишься? — вырвал меня из раздумий голос Зои. Чёрт, я уже сам запутался в переживаниях своих бывших женщин!

— Нет, и ты это знаешь. Малыш, ты можешь, вообще ничего мне не объяснять. Помнишь, мы договаривались, что я всегда приму любую твою паузу, как знак того, что тебе надо побыть одной, и не стану лезть в душу?

— Странно, что ты это помнишь, — протянула она, обняв себя за плечи и продолжая улыбаться.

Я чуть не влетел передним бампером в бордюр, когда зарулиливал во двор.

— Ты прости, я не готова сейчас к отношениям, — продолжила Зоя, вздохнув. — Но меня к тебя по-прежнему тянет. Наверное, потому что не могу отлипнуть от прошлого, так и хожу в трёх соснах.

Я припарковал машину, резко заехав на свободное место, спугнув неторопливый «Рено», пытавшийся юркнуть туда же.

— Ты ничего не должна мне объяснять. А теперь, прости, малыш, но я жутко голоден. Ты ведь обещала сытный обед, помнишь?

Зоя чуть заметно дёрнулась, когда я снова назвал её так, как раньше, но мне нравилось сокращение дистанции, пусть пока и на словах. Думать о том, что будет завтра или послезавтра, как по мне, пустая затея. Сейчас она рядом, пусть и не так, как хотелось бы, но, признаться, идея завести общего ребёнка нравилась мне всё больше.

Пока мы поднимались на лифте, Зоя избегала смотреть в глаза. Я держал пакет с продуктами и боролся с желанием посмотреть на неё, знал ведь, что смутится, ещё и в обеде откажет. Насчёт голода я не солгал, хотя и не ждал от стряпни Велесской чего-либо съедобного.

В кармане пиджака завибрировал проклятый телефон. Кое-кто не унимался. Последние дни Саша то говорила, что у неё всё хорошо, то принималась сожалеть и каяться, что не смогла спасти уже второй брак. Я достаточно времени был её подушкой, пора прекращать.

— Не ответишь? — спросила Зоя, взглянув на меня так, как следователь на подозреваемого. С характерным прищуром, не обещавшим ничего хорошего.

— Сейчас доедем, освобожу руки и перезвоню, — ответил я, не спускаясь до объяснений. В конце концов, если мы друг другу бывшие, о чём не забывала напоминать мне Зоя, то какие могут быть объяснения?!

Поставив пакет на кухне, я помыл руки и вышел в подъезд перекурить. Моя стойкая балерина даже не пикнула и не спросила, когда меня ждать. Сердится, верный признак. Никогда бы не подумал, что мне это будет настолько приятно.

— Что ты названиваешь? — буркнул я в трубку, едва дождавшись сигнала соединения. То Саша обрывает линию, то нарочно долго не отвечает. Женские игры всегда меня утомляли и через пять попыток приводили в бешенство.

— Прости, я никак не отвыкну, что мы теперь не близки, — мягко ответила бывшая жена.

— Есть такая функция, как чёрный список. Чую, что ты туда скоро улетишь.

— Очень полезная функция. Раз — и стёр человека, будто его и не было. Я звоню тебя предупредить.

— Ты? Предупредить меня? — я затрясся от беззвучного смеха. — Кем ты себя возомнила? Люби мозги своему новому кавалеру, а не мне.

И не дав Саши ни шанса продолжить телефонный терроризм, в два счёта заблокировал номер. Все обязательства, что я добровольно брал на себя во время нашего брака, выполнены. Значит, и говорить не о чем.

Затушив сигарету, я поспешил вернуться в квартиру. Тем более из неё доносился запах жжёного лука.

* * *

Стоило Олегу закрыть за собой дверь, как я включила телефон. Ждать долго не пришлось: аноним позвонила через несколько минут.

— Если вы положите трубку, я больше не наберу, — фыркнула дама так, будто делала мне одолжение своими грязными доносами.

— Врёте, — твёрдо произнесла я. — Вам уже не терпится вылить на меня ушат дерьма. Валяй, подруга!

— Что, сама убедилась, что кавалер нечестен?