— Ожидала найти здесь деревянную? — Костя помог Варе залезть в воду. — Долго не сиди, окоченеешь.

На полу мигала оставленная румыном керосинка, но романтики не чувствовалось.

— А туалет тут есть или только во дворе? — спросила Варя.

— Да вон, то ведро с ароматическими травами, наверное, он и есть. Прямо как в тюремной камере в Петропавловке. Я сейчас выйду.

И Костя замотался в полотенце.

— Не уходи! — Варя чуть не выпрыгнула из ванны. — Что ты там не видел! Не уходи! Я не хочу оставаться одна!

Костя вытер её насухо и отвернулся. Варе тоже не хотелось смотреть ему даже в спину, потому она уставилась в потолок.

— Я, наверное, сумасшедшая, но такое чувство, что за нами наблюдают.

Костя с улыбкой обвёл взглядом комнатку, взглянул наверх на заляпанное снегом окно и выдал:

— Если только пауки и мухи! Ну, ты всё?

Варя вернулась к ванне, чтобы умыться.

— Блин, мы оставили рюкзаки внизу! — ахнула она.

— Бриться мне всё равно лень, а голой ты меня больше устраиваешь, но сегодня, поверь, я безобиднее мухи. И вообще взрослые нам запретили этим заниматься. Пошли в постель. Во сколько петухи орать начинают, не знаешь?

Варя пожала плечами и вышла в комнату первой. Костя, развесив мокрые полотенца, шагнул следом и чуть не столкнулся с ней лбом.

— Ты дверь запирал? — спросила Варя испуганно.

— Да, на задвижку, а что?

— Дверь приоткрыта, а открыть задвижку ведь можно только изнутри, да?

Костя замотался обратно в полотенце и подошёл к двери. Варя тоже схватила своё. Язычок замка блестел снаружи. Кто-то явно боялся, что его услышат, и не защёлкнул его. Костя схватил керосинку и распахнул дверь. В коридоре темно и пусто, но слышится скрип половиц. Может, конечно, скрипят они под его собственными ногами, хотя… Костя замер и прислушался. Это были не его шаги. Ходили на чердаке — либо кто-то маленький, либо тот, кто умеет двигаться очень тихо.

Костя поднял фонарь над головой. Отверстие, ведущее на чердак, тоже прикрыли, похоже, в спешке. Или же причиной зазора стала забытая в нём палка. Костя легко дотянулся свободной рукой до дырки и, просунув в неё пальцы, подтянулся. Но только поднёс к отверстию керосинку, как чья-то ледяная рука схватила его за голую ногу и рванула вниз.

Костя выронил из рук керосинку. Та ударилась об пол и погасла — во всяком случае, когда он открыл глаза, то не увидел даже смутных очертаний коридора. Рядом что-то зашуршало. Костя рванулся в сторону, чтобы встать на ноги, но тут же упёрся лицом в большой сапог. Его очертания он уже смог различить, потому что сверху полился свет — хозяин сапога явно держал в руке лампу. Его лампу.

— Я, кажется, чётко сказал, чтобы вы не выходили из комнаты, — послышался сверху спокойный голос Богдана.

Холодная рука сомкнулась вокруг бицепса Кости, и через мгновение парень стоял на ногах, судорожно стараясь вернуть съехавшее полотенце на бёдра. Губы румына скривились в усмешке.

— Что же так понадобилось тебе на чердаке, что ты полез туда в таком виде?

— Мне показалось, что там кто-то ходит, — честно признался Костя.

— И что? Тебе-то какое до этого дело?

Парень пожал плечами.

— Просто мне показалось, что кто-то был у нас в комнате, пока мы принимали ванну.

— Это был я, — тут же ответил Богдан. — Я принёс ваши рюкзаки.

— Но я закрыл дверь на засов. Как вы вошли?

— Наверное, ты только хотел закрыть засов, потому что дверь была открыта. Я не закрыл её плотно, чтобы не напугать вас лишним шумом. Понимаешь же, старый дом, всё и так скрипит вне зависимости от нашего желания.

Костя теперь двумя руками держал полотенце, которое так и норовило сползти на пол, и мечтал закончить разговор, но Богдан продолжал закрывать собой дверь и не собирался уходить.

— В таком виде ты бы всех крыс там распугал и летучих мышей, которые мирно спят до весны. Если хочешь остаться в живых, не суйся на чердак.

Богдан поднял свободную от лампы руку и, приподняв крышку, плотно закрыл отверстие.

— Не понял?..

Костя с вызовом взглянул на румына, и тот вновь усмехнулся.

— Там разбросано много старых ржавых капканов. Попадёшь в один ногой, заражение крови гарантировано. А у нас тут в деревне такие знахари, что вместо помощи ещё быстрее на тот свет отправят. Держи лампу.

Костя схватил керосинку. Руки румына оставались ледяными.

— Прости. Я таскал воду из колодца. Ещё не согрелся. И ты не стой здесь голым, а то завтра не встанешь с постели. Кстати, я до сих пор не знаю твоего имени.

— Меня зовут Константин.

— Доброй ночи, Константин, и запри дверь на задвижку так, на всякий случай.

Косте показалось, что в этот раз Богдан усмехнулся совсем недобро. Это Косте совсем не понравилось:

— Почему чердак был открыт? — решил он докопаться до правды.