Пажа явно не удовлетворил ее ответ, но задавать лишних вопросов он не стал. Быть может, владению оружием и верховой езде он так толком и не обучился, но уже прекрасно понимал, когда стоит замолчать и не докучать господам вопросами.

Бенжен учтиво открыл перед своей леди дверь в столовую и пропустил ее вперед.

Здесь было намного теплее. Когда горячий тяжелый воздух ударил в лицо, Катрина невольно поежилась, но очень скоро мышцы расслабились, тело прогрелось, и на душе стало чуточку легче.

Громоздкий камин, занимавший почти всю боковую стену, растопили. Огонь резво танцевал, шевеля своими горячими лапками. Старая морщинистая кухарка то и дело подбрасывала в него поленья и поворачивала жарящихся на вертеле куропаток. От них исходил такой пленительный аромат… В животе заурчало, и Катрина понадеялась, что этого никто не услышал.

Запах тушеных овощей и закрытые крышкой кастрюли под вертелом подсказывали, что будет и рагу. Чудесно! Леди Догейн так давно нормально не ела! Все дорога-дорога. Трактирная пища…

Вдруг она снова почувствовала себя виноватой. Бродерик и ее слуги нескоро смогут нормально поесть. Если вообще когда-нибудь смогут.

Дверь за спиной скрипнула, потом грохнула закрывшись. Кто-то осторожно коснулся ее локтя, пробуждая Катрину от раздумий.

Пред собой девушка увидела мужчину с черными волосами и ярким, с заметной хитрецой, взглядом. Он был одет богато: поверх расшитого алыми нитями камзола была черная накидка с меховым воротом и изображениями красной розы по бокам, ремень с золотыми вставками опоясывал стройную талию, на пальцах красовались толстые перстни с драгоценными камнями, а высокие сапоги из крепкой и явно дорогой кожи (в таких даже принц Лансер не ходил) были тщательно, до блеска, вычищены.

Незнакомец сверкнул улыбкой, которая отчего-то показалась Катрине хищной, протянул руку и, когда девушка послушно положила кисть ему в ладонь, представился:

— Сенешаль Натаниэль Д’Ролак, миледи. Я к вашим услугам.

Она присела, кланяясь приветственно, а сенешаль поцеловал ей руку. Его губы были горячими, но, к счастью, не влажными. От мокрых поцелуев Катрина всегда ежилась и с трудом это скрывала.

— Надеюсь, я не заставил вас ждать, леди Догейн? — дознался он учтиво и выпустил ее ладонь.

— Нет, сенешаль, не волнуйтесь. Я только что пришла.

— Прекрасно. Его Высочество отправился в лес даже не отзавтракав. Надеюсь, вас не смутит одна лишь моя компания?

— Я буду рада вашей компании, сенешаль, — она улыбнулась мягко и кивнула.

— Прекрасно, — повторил Натаниэль, — в таком случае давайте приступим, — он указал на крепкий дубовый стол, на котором уже разложили приборы, поставили тарелки с хлебом, кувшины с теплым молоком, водой и морсом.

Катрина удивилась, что не было пива. Ее отец всегда выпивал за завтраком.

Бенжен отодвинул своей леди стул, помогая ей сесть. Принес полотенце, чтобы вытирать руки, и налил свежего морса в стальной инкрустированный стакан. Как и следовало пажу, он прислуживал за столом. И всегда делал это ловко и умело.

Леди Догейн ела аккуратно, держала спину так прямо, что кости заныли, и брала еду очень маленькими кусочками, чтобы в любой момент суметь поддержать разговор с сенешалем.

Натаниэль долго молчал, иногда посматривая на гостью. Она спрятала взор, чтобы не пересекаться с ним взглядами — иначе возникнет неловкость.

— Леди Догейн, прошу вас, — вдруг заговорил он, когда подали куропаток, — расслабьтесь. Вы не на королевском приеме, здесь только я, кухарка и ваш паж.

Она вздрогнула, замерла, не зная, что ответить. Сказать, что она всегда так ест? Он не поверит. Никто так не ест. Признать, что притворяется? Ее и так обвинил в притворстве Размунд!

— Я понимаю ваше беспокойство, леди Догейн. Вы приехали к принцу Лансеру. Вы хотите ему понравиться. А идиот Размунд вас напугал.

Катрина невольно скукожилась, но тут же снова заставила себя распрямиться. Однако уже в разумных пределах.

— Не переживайте, — Натаниэль отпил немного воды, — Размунд всего лишь старый вояка. У него нет никакого влияния на принца, так что можете смело с ним ругаться.

— Я бы не хотела ругаться с кем бы то ни было, сенешаль, — ответила она. Вдруг Катрине подумалось, что ее слова прозвучали слишком строго, потому она прибавила, — но я благодарна вам за доброту. Размунд действительно меня беспокоил.

— Кстати, о беспокойстве, — сенешаль почти не притронулся к пище, кажется, ему важнее был этот разговор, — надеюсь, вы не сильно волнуетесь из-за своих слуг? В дороге постоянно случаются… Плохие вещи. Люди, которые вас сопровождали, не только знали о рисках, они отправились с вами именно для того, чтобы принять удар на себя.