Шрифт:
Ведь мужчины… Мужчины ничего не смыслят в такой красоте! Мужчины уродуют, портят, ломают чистых, изящных и добрых дев, как Катрина. Мужчины гасят пламя в их сердце, лишают блеска их глаза…
Нет… Нет! Он знает мужчин! Он ее не отдаст! Ни рыцарю, ни лорду, ни принцу, ни фейри, если таковые вообще существуют!
— Артур… — после быстрого и захватывающего дух кружения, Катрина ловко встала обратно на землю. Каблучки ее туфель звонко цокнули о каменную кладку. Она оглянула брата с нежностью и теплотой. Но вдруг ее брови сердито сдвинулись, алые губки чуть раскрылись, оголяя белый оскал. Катрина быстро и неожиданно, как кошка, хлестнула брата по лицу. Совсем не больно, но у Артура, впрочем, в глазах заискрилось от обиды и страха. — Где тебя носило?! Почему ты так долго не возвращался домой?!
— Я… — он и не знал, что ответить. Сумел лишь изобразить раскаяние на лице и шире раскрыл веки, придавая взгляду невинность и чистоту.
Но Катрина не купилась. Конечно, нет! Ведь они росли вместе, сестренка знала все его маски, все его роли, все его хитрости и уловки.
— Просиживал в тавернах, проигрывал деньги… — зашептала она осуждающе, но вместе с тем — с жалостью к брату.
— Я отослал большую часть своих денег отцу, — буркнул он, оправдываясь.
— Ты совсем забыл меня, Артур, — она вдруг отстранилась, — какое мне дело до твоих денег?! Я беспокоилась. Никаких вестей от тебя не приходило. Сиди, гадай где ты, с кем ты…
В сердце кольнуло от воспоминания. Катрина не забыла, как вечерами глядела в окно, надеясь, что сейчас раскроются ворота и во двор въедет живой, здоровый, по-прежнему несносный Артур. Но ворота так и не раскрылись. Она помнила, как вскакивала утром с постели, бежала в главный зал, надеясь, что там, подле отца, устроившегося у камина, сидит ее брат и рассказывает о своих подвигах и приключениях. Но каждое утро отец глядел на пламя в очаге в полной тишине и в полном одиночестве…
Она боялась за брата и злилась на него. Особенно сейчас, когда он стоял тут перед ней, сверкая хитрой ухмылкой, живой и здоровый…
Впрочем, вместе с тем, она была совершенно счастлива, что он стоял тут перед ней, виновато улыбаясь, целый и невредимый.
— Как ты тут оказался? Зачем? — она снова приблизилась, обняла его крепко и вжалась лицом в его грудь.
— Я приехал за тобой, сестренка, — отозвался Артур.
— За мной? В смысле?!
— Мы возвращаемся домой.
— Что? Нет! — Катрина отскочила, грозно распрямилась, словно готовая драться, — Бродерик пропал и Бенжен… Бенжен же еще совсем мальчишка, Артур!
— Я отвезу тебя домой, а потом вернусь сюда и помогу принцу их найти. Во имя Небес, Катрина! Ты-то что можешь сделать? Поедешь с нами в лес, будешь командовать гарнизонными? А если это не какие-нибудь разбойники, а еретики или предатели короны? То что? Будешь сражаться вместе с нами?
Леди Догейн насупилась, отвернулась. Она вновь почувствовала себя маленькой девочкой, поучаемой старшим братом.
Катрина понимала: он прав, ей тут делать нечего, но почему-то не могла отделаться от мысли, что если уедет, спрячется в тепле и уюте родного дома — предаст своих людей.
Потому она не желала так просто сдаваться:
— Я поговорю с Его Высочеством. Он убедит тебя, что я должна остаться…
— Его Высочество и прислал за мной, Катрина, — ответил Артур раздраженно.
Леди Догейн застыла недоуменно. Но как… Ведь совсем недавно они об этом говорили! Ведь совсем недавно он признал за ней право остаться, право проследить за ходом поисков. А потом, не сказав ей ни слова, вызвал ее брата?
Что это за ребячество? Что это за мужчина, который действует за спиной и боится поговорить с ней самостоятельно? Она не ожидала такого от Лансера. Он казался… Другим. Сильным, храбрым, благородным. Тем, кто без труда ее защитит.
В сердце кольнуло. Защитит ли? Если он не таков, каким кажется, или каким Катрина сама себе его нарисовала? Может, он слабее, чем она думает?
Тогда… Тогда уехать будет правильно, логично. Та девушка в лесу, Ария… Она была права в чем-то. Какой смысл в мучениях Бродерика, Бенжена, всех пропавших, если Катрина, та, кого они защищали, пострадает? Если ледяные руки Хозяина Зимы доберутся до нее?
— Мне нужно подумать, — шепнула она устало. И все же решиться отступить было непросто.
— Ты должна понимать, что я увезу тебя, даже если ты этого не захочешь, — заявил Артур строго, но с сожалением.
— Мне. Нужно. Подумать, — рыкнула она в ответ, развернулась резко и скрылась за арочным проходом в сад.
Ветер усилился, растрепал волосы, заплетенные в тугие сложные косы. Застонали, протяжно и устрашающе, голые ветви кустарников и деревьев, заскрежетали засохшие листья розы. Послышался еще один звук, чуть различимый, доносящийся словно бы из другого мира… Этот звук был голосом, что ветер послушно разносил по округе. И у Катрины почему-то не было сомнений, что голос этот обращается к ней.