Я вдруг замечаю, что какая-то женщина с тяжелой массой растрепанных светлых волосы смотрит на меня из-за кулера. Она буравит меня взглядом, а когда я подхожу ближе, быстро отворачивается, словно засмущавшись. Присев на корточки за кулером, она принимается постукивать по его корпусу. Дико испугавшись, я бросаюсь к двери. Ее жуткий взгляд действует мне на нервы, постукивание служит мощным и острым напоминанием о моих собственных навязчивых состояниях.

Снаружи я вижу прекрасный сад и красивого садовника, который сражается с огромным кустом белой кружевной гортензии. Я иду к кованым воротам «Глендауна», и цветы и птичьи трели волшебным образом отсекают меня от того, на что мир навесил ярлык сумасшествия.

Покачиваясь вместе со всеми пассажирами, я еду в метро. Я прижимаюсь затылком к стенке, и в моем сознании возникает образ Дэниела: рыжие волосы, широкие плечи, голубые глаза, мягкая и добрая улыбка.

«Он знает, – заявляет у меня в голове Раннер, – он заметил переключение, когда кто-то из других вышел на Свет. Он читает нас. Он знает».

«Ты так думаешь?» – Я обеспокоена: уж больно рано он узнал о моих других личностях.

«Я точно знаю», – отвечает Раннер.

Когда я приезжаю, Элла и Грейс уже на месте. Они заняли столик в кафе за торговым центром, в котором я готова только разглядывать одежду, но не покупать. Я издали машу им и вижу, что Элла набросила себе на плечи тот самый позаимствованный у меня свитер цвета мяты. Грейс сделала то же самое, только у нее свитер красный.

– Алекса! – кричит через весь зал мой Здравый смысл.

Ее волосы уложены в такой же аккуратный «боб», как у Дороти Паркер, а поверх надет бордовый берет. Такой фирменный стиль она выбрала два года назад, когда начала работать в «Джин&Ко» – магазине одежды для повернутых на джинсе, для тех, кто, вмылившись в самые обтягивающие джинсы, застегивает молнию с помощью вешалки для одежды.

Три лохматых парня – на вид им далеко за тридцать – поворачивают головы и провожают взглядами идущую ко мне Эллу. Смотрят, как она целует меня в губы. Она поворачивается к ним, затем изящным движением плеч сбрасывает свитер и улыбается.

Я замечаю «Бытие и ничто» Сартра, прикрытое женским модным журналом. Философия и мода не так-то легко уживаются, однако если добавить капельку искусства, то получается очень живенькая «шведская семья».

– Привет, Симона [8] , – говорю я.

– Привет, Челка, – кокетничает Элла.

Я обнимаю Грейс. Она на мгновение отрывается от «Снэпчат», и я вижу у нее на носу желтоватый прыщик.

– Вы уже заказали? – спрашиваю я.

Элла легким движением поправляет берет.

– Гм. – Она пожимает плечами и водружает на нос огромные темные очки в роговой оправе. – Заказывай для себя. Мы уже позавтракали.

– Здесь сплошная обдираловка, – говорит Грейс и добавляет: – Пять баксов за смузи! – За что получает от Эллы недовольное хмыканье.

Появляется официантка.

– Я еще думаю, – говорю я.

Официантка еле заметно вздыхает, однако я сразу же замечаю ее раздражение. По недовольно искривленным пухлым губам.

– Злобная корова, – фыркает Грейс, когда официантка отходит.

– Ш-ш-ш! – обрывает ее Элла.

– Да, злобная! Ты видела, как она смотрела на нас?

Элла обрывает непрошеные катышки на красном свитере Грейс.

– Я тут подумала, – говорит она, когда Грейс отодвигается от ее руки, – мне нужна новая работа.

– Что это вдруг? – спрашиваю я.

– Я на мели, – без обиняков отвечает она. – Тебе хорошо. Ты сможешь покинуть «Глен», когда твоя фотокарьера пойдет вверх. Ты прекрасно двинешься дальше.

– Дальше?

– К чему-то лучшему.

– Элла, ты говоришь глупости.

– Пф. – Она подкрепляет свое несогласие изящным взмахом руки. – Кстати, ты отправила свое портфолио на ту вакансию, что ты хотела получить?

– Да, я включила в него твои портреты на пустоши. Помнишь?

Она закатывает глаза.

– Да, помню. И что теперь?

– Я, наверное, подожду и посмотрю, вызовут ли меня на собеседование. Было бы здорово работать на Джека Карраскейро. Знаешь, в колледже я часть своего диплома написала по его фотографии.

– Уверена, что вызовут, – обиженно говорит она. – И на работу возьмут. А вот мне что делать?

В настоящее время я работаю на полставки на Юстон-роуд, в китайском ресторане, отпускающем обеды на дом. Объявление о найме на эту работу я случайно увидела в окне с грязной занавеской и красными бумажными фонариками, когда шла в школу – я тогда училась в старшем классе.