Последней мыслью, прежде чем Чи поглотила его разум без остатка, стало осознание того, что судьба сложилась именно так, как он того хотел — он открыл новую разумную форму жизни и умер за родину.

Разве может желать лучшей участи истинный нэко, сын Великой Звездной Империи Древних?

[1] Легкий авианесущий крейсер, военный космический корабль третьего ранга. Основная задача патрулирование, охрана границ и быстрое реагирование на угрозы, обнаруженные разведчиками.

Катя тяжело вздохнула, давняя мечта воплотилась как-то с изъяном, будто вместо новенького «Сокола»[1] ей подсунули давно списанный с производства «Трим»[2]. Еще и бракованный. В грезах ей виделась огромная орбитальная станция, из тех, о которых снимают научно-популярные фильмы, захватывающие похлеще любого боевика. В мечтах она плыла в резервуаре самого крутого линкора, нет! Дредноута! Да, именно так! И управляла им по одному своему хотению, круша вражеские корабли на раз-два-три. А Император за это вручал ей награду за наградой, да так, что на красивом, темно-синем кителе уже совсем не оставалось места.

Вместо дредноута реальность подсунула обычный транспортный челнок, под завязку набитый кандидатами в курсанты МВА[3]. А вместо почестей — презрительные взгляды, гадливое выражение лица и кривые ухмылки.

Реальность вообще оказалась жестокой штукой.

Девочка Катя родилась чуть более шестнадцати лет назад, в Десятом секторе, на планете-тюрьме Архаис. Нет, девочка Катя законы Империи не нарушала, но, видимо, их нарушили ее родители. Точно она этого не знала, так как на Архаисе новорожденных не отдавали матерям, их забирали от «неблагоприятных элементов общества» и воспитывали «полноценными гражданами Империи». Ну, как полноценными… Никто, естественно, полное гражданство им не давал, так, урезанные права, едва отличающие их положение от рабского, да и то, только в плане оплаты за проделанную работу, но никаких льгот, никаких пособий, никакого участия в социальной и политической жизни.

Отбросы Вселенной.

В детстве Катя себя «отбросом» не чувствовала, это гадкое слово она узнала позже, когда ее перевели из младшей группы в подростковую. Малышам повезло, у них была очень хорошая наставница, настоящий педагог и человек с большой буквы, увлеченная своим делом и искренне любящая детей. В подростковой группе все было иначе. Затюканная наставница была озабочена своим собственным выживанием в суровом мире Архаиса, а не благом подопечных. Поэтому вместо помощи, поддержки и любви «дарила» им лишь холодность, злобу и гнильцу, так и сочащуюся из всех ее пор.

От нее Катя впервые услышала слово «отбросы», но так и не поняла, почему худющая блондинка с такой злобой выплюнула его ей в лицо. Ей и еще девяти неудачникам из группы В21354. Но Катя была очень любознательной девочкой, с высоким коэффициентом интеллектуального и эмоционального развития, поэтому очень быстро разобралась в ситуации. Благо, ее уровень доступа во Всеобщую Сеть позволял добраться до интересующей информации.

Тогда Катя впервые увидела нэко. Нет, она и до этого слышала о том, что есть какие-то «высшие», прекрасные и ужасные, далекие и непостижимые, как… как звезды, что зажигались на небе в безоблачную ночь. Девочка Катя любила смотреть на звезды, они манили и притягивали, пели одной ей слышную песню, заставляли долгими ночами лежать на крыше приюта и всматриваться, всматриваться, всматриваться… После того, как она увидела нэко на картинке, страстей стало две — звезды и нэко.

В Большой Электронной Энциклопедии была голограмма представителя этой загадочной расы в полный рост, и Катя подолгу «зависала» перед изображением, разглядывая и запоминания каждую черточку. Высокий, гораздо выше нее или любого человека с Архаиса, стройный, даже с виду сильный и опасный, с необычными миндалевидными глазами с вертикальным зрачком, и… аккуратными кошачьими ушками, торчащими из фиолетовой шевелюры. Как вычитала Катя, цвет волос у нэко отличался в зависимости от Рода, к которому они принадлежали, а ушки были признаком древности того самого Рода — чем чище кровь и сильнее Род, тем более острые и выразительные уши. А у самых сильных и родовитых представителей нэко еще и татуировки на лице присутствовали. В энциклопедии был целый раздел об их значении и, конечно же, Катя выучила его весь наизусть.

Увлечение девочки расой высших не осталось незамеченным, злая наставница как-то наткнулась на ученицу, сидящую на полу классной комнаты перед голограммой. О, что пришлось выслушать Кате! И о том, что она зря надеется, что на такую невзрачную мышь не посмотрит ни один нэко, и что она дура и ей ничего не светит. Что жрать правительственные харчи, за которые платят честные труженики ей осталось недолго, что скоро ее выкинут на улицу, и там может произойти все что угодно. В лучшем случае, ей по жизни уготовано быть никчемной прислугой, безмолвной и безликой, на которую не принято обращать внимание и тратить слова. Все чего она может добиться, это маленькая комнатушка на нижних ярусах какой-нибудь отсталой планеты их забытого богами сектора, да минимальный паек. А в худшем… Станет продажной девкой, усладой на одну ночь для всяких извращенцев, которых привлекают такие субтильные, недоразвитые девицы. Говоря эти слова, наставница до белых костяшек сжимала кулаки, давилась собственным ядом и все пыталась выпятить несуществующую грудь.

Катя сперва испугалась такого напора, но потом ее острый ум вдруг подкинул единственно верную мысль — с наставницей когда-то случилось что-то плохое, что-то такое, что сломало ее, превратило в этот сгусток злобы и зависти. Да, Катя была совершенно права, наставница люто ей завидовала. Ее бесило свежее личико девушки, ее большие голубые глаза, розовые губки и слегка вьющиеся русые волосы, ее маленький рост и хрупкое телосложение, делавшие ее больше похожей на хорошенькую куклу, чем на живого человека. И все же в девочке все было настоящим, светлым, ярким: и задорный блеск в глазах, и мягкая, добрая улыбка, и звенящий голосок, и изящные движения, словно Катя постоянно танцевала, а не просто ходила. И искреннее участие, и забота о ближнем.