– Рианнон, – позвала я, - а платье… вы начали над ним работать?

– Ты можешь посмотреть сама.

Я не хотела, но вошла в мастерскую, потому что знала: если уйду и не проверю догадку, сильно пожалею. А чем сильнее меня тянет во дворец к брату, неважно по какой причине, тем чаще я рядом с ним оказываюсь во снах. И в них же я видела это платье. Тогда темнота скрывала подробности, а сейчас Рианнон зажгла свет, и произведение дизайнерского искусства можно было оценить почти в полной мере.

Белое. На Акориона сильно повлияли годы в заточении на Земле. Иногда я впадала в панику, думая о том, что он не терял время даром. Изучал историю, политологию, наблюдал за сменой времен и знал в разы больше каждого из нас, обладал таким опытом в интригах, что можно было даже не пытаться бороться. А иногда хотелось смеяться, потому что его трогательная ностальгия по бывшей тюрьме даже умиляла. Отправила бы его обратно, да жалко Землю, я все же там выросла.

Но если абстрагироваться от того, что это платье предполагалось для нашей с ним свадьбы, оно, пожалуй, идеально соответствовало мечтам наивной школьницы с дислексией. Теперь, представляя свадьбу, я буду видеть на себе именно это платье: из тонкого атласа, идеально повторяющего, но не облегающего, контуры тела. С расшитым бисером корсажем, провокационным разрезом до середины бедра и наплечниками из жесткого серебристого кружева с крошечными вплетенными кристаллами и перышками. В нем были и отсылки к доспехам, и нечто иномирское, фэнтезийное. Чем-то оно напомнило платье из коллекции Таары, мое любимое, черное. Все богатство переливалось и сверкало даже на тусклом ночном свету.

Недолго думая, я поднялась на постамент, стащила с манекена платье и принялась запихивать его в найденный неподалеку сундук со всяким швейным барахлом.

– Деллин, – осторожно позвала Рианнон, – что ты делаешь?

– Тырю шмотки. Он мне должен, я…

Снова услышала шепот. Пока еще едва уловимый, но желудок противно сжался в приступе паники, которая никак не вязалась с уверенным видом дерзкой девицы, что совсем не боится темного бога на троне. По правде говоря, я боялась. В большей степени того, что не успею нас вытащить, и Акорион навредит Рианнон.

– Все, нам пора! Вы взяли вещи?

Вместо ответа леди Найтингрин помахала почему-то штормграмом. Я даже поначалу подумала, что это мой, но я оставила свой в комнате Бастиана. Откуда он у нее? И почему всем вещам Рианнон предпочла эту глупую игрушку, которая даже не работала без подпитки крупицами?!

Но я не успела спросить. Замок вдруг содрогнулся. Сначала от попадания чего-то тяжелого, затем – от низкого утробного рева, как будто над крышей пролетел военный самолет. С потолка посыпалась пыль, а где-то вдали, кажется, рухнула башня. И рев повторился – на этот раз протяжный, звонкий.

– Что это?! Какая-то темная тварь?!

– Почти.
– Я закатила глаза.
– Кажется, мне снова влетит. И, кажется, все же придется немного прогуляться. Не бросать же здесь… кхм… тварь.

Рианнон потеряла способность сопротивляться и просто следовала за мной. На нас почти никто не обращал внимание, похоже, леди Найтингрин была права: в отсутствие Акориона и его верных соратников, стража больше занималась своими делами, и на меня хоть и косились, не нападали. Все обитатели замка неслись в одном направлении: на улицу. Какая разница, на чьей ты стороне, если тебя засыпало камнями от рухнувшей башни?

Ночной зимний воздух резко ворвался в легкие, и я закашлялась. В тонком костюме было холодно, руки сразу же заледенели. Я зачем-то держала сундук с проклятым платьем, а еще успевала перепрыгивать через камни, помогать Рианнон и поглядывать по сторонам: на случай, если из-за угла вынесет братика.

Но Акорион явно был занят, зато Бастиан веселился вовсю. Огромный огненный дракон наделал шума! Снес башню, часть крепостной стены, выкорчевал пару деревьев – и унесся в облака, чтобы скрыться от полетевших в него стрел. Хотя наверняка толстой шкурой стрелы ощущались не сильнее, чем уколы иголок рождественской ели, потому что вскоре Бастиан ринулся в новую атаку. Кажется, он метил в центральную часть дворца, словно и впрямь рассчитывал сожрать Акориона. Меня он не видел, пришлось вложить в крик не только голос, но и магию.

– Бастиан! Плохой дракон! Бастиан, прекрати!

Но разве он меня когда-нибудь слушал?! С явным удовольствием раскидав сразу два отряда стражи, вывалившихся из корпуса, он снова пошел в атаку на дворец. Лапами буквально разобрал стену, руша перекрытия, сметая комнаты, вырывая с мясом целые фрагменты здания. По-моему он подрос с тех пор, как я видела его драконом в последний раз…

– Бастиан! Прекрати! Надо уходить!

Он не обращал никакого внимания, хотя я была уверена, что все прекрасно слышал. Просто методично продолжал крушить дворец.

– Бастиан, сволочь ты рогатая! – рявкнула я.

И тут дракон замер.

Вместе с ним замерли и стражники, некоторые инстинктивно присели. Медленно, выпустив из пасти кусок стены, дракон повернулся.

Я отступила на шаг.

– Я… - в абсолютной тишине мой голос звучал непривычно звонко. – Я не то имела в виду. Правда.

Потом кто-то из стражников очнулся и схватился за магию - вероятно, ее забрали не у всех. В Бастиана полетели заклинания огня, не причинившие ему никакого вреда, а вот когда к ним подключились ледяные стрелы, я всерьез испугалась. Страх придал мне сил и уверенности. Разрез в пространстве получился не только с первой попытки, но и достаточно большим, чтобы влез здоровенный дракон.