Через многие годы, когда умер сын, его сын, в свою очередь, совершил церемонию шраддхи. Стараясь следовать ей в малейших мелочах, он, как и его отец, взял собаку и привязал ее на веранде, думая, что это очень важно. «Мой отец, чтобы сделать это, встал посредине молитвы, а когда он привязал собаку к столбу, он стал очень счастливым, и снова начал молиться, – подумал он. – И я не должен ничего упустить».

Так в этой семье возник новый элемент в ритуале похорон, которому уже несколько столетий. Ритуал стал священным для этой семьи.

Был город – подлинная жемчужина земного круга, которым правил добродетельный раджа. Никто не мог сравниться с ним ни в битве с врагами, ни в милостыне нуждающимся.

Однажды отправился он на охоту и, заехав далеко в лес, увидел брахмана, совершавшего жертвоприношение плодами бильва: он бросал их в огонь. Хотел было раджа подойти к нему и спросить, зачем он это делает, да передумал и умчался со своей свитой охотиться.

Когда же он отправился обратно, то, проезжая снова мимо места, где брахман продолжал жертвоприношение, подошел к нему, поклонился и спросил, для чего тот совершает жертву. Благословил раджу брахман и обратился к нему с такими словами:

– Я – брахман, и зовут меня Нагашарман, и вот ради чего я приношу эту жертву. Если бог Агни будет доволен моей жертвой, то из очага сначала появятся золотые бильвы, а после этого и сам Агни явится перед моими очами. Давно я уже жгу здесь плоды, но, видно, недостоин я, и он, Очищающий, еще не возрадовался этим дарам.

Тогда раджа, исполненный добродетели, предложил ему:

– Дай-ка мне, брахман, одну бильву. Принесу я ее в жертву и, может быть, умилостивится Агни.

– Как же ты, недостойный, нечистый сможешь умилостивить Агни, – возразил брахман, – если я, исполняющий обеты, живущий в святости, не могу этого сделать?

– Не тревожься, лучше дай мне бильву и смотри! – ответил ему раджа.

И тот, любопытствуя, что будет дальше, дал ему плод. А раджа, сердце которого было исполнено добродетели, бросил бильву в огонь со словами:

– Если ты, Агни, не возрадуешься этому плоду, то я принесу тебе в жертву свою голову!

И только бросил он бильву в огонь, как тотчас взвился из жертвенного очага бог Агни, и сам принес радже золотую бильву словно плод от дерева добродетели. И представ перед раджей, он сказал:

– Обрадовал ты меня своей добродетелью. Скажи мне, какой желаешь ты награды?

Склонился перед ним добродетельный раджа и молвил:

– Ничего не надо мне, а исполни то, чего хочется этому брахману.

Очень обрадовался Агни словам раджи и решил:

– Станет, раджа, этот брахман богатым купцом, а ты по моей воле будешь наслаждаться счастьем и неистощимой казной.

Тогда заговорил брахман:

– Как это, Господи? Наградил ты раджу своевольного, а не меня усердного, исполняющего обеты?

– Видишь ли, брахман, – ответил Агни, – если бы я не явился, то этот раджа, решительный в добродетели, принес бы в жертву свою голову. Тем, кто подобен ему, быстро достается удача, а тем, кто, как ты, брахман, медлителен, долго приходиться ее ждать.

На одном экзамене экзаменатор, задавая детям разные вопросы, между прочим, спросил:

– Скажите, дети, почему земля не падает?

Большинство детей молчало, некоторые отвечали, что она не падает вследствие притяжения, но одна шустрая девочка ответила вопросом на вопрос:

– Да куда же она могла бы упасть?

У одного торговца было два больших глиняных сосуда – в одном хранилось золото, а в другом он держал пшеницу.

Проведав о золоте, некий вор долго следил за торговцем, ожидая, когда наступит удобный случай.

Однажды торговец ушел из дома по своим делам, а еще до его ухода грабитель незаметно прокрался к нему в дом и притаился в укромном месте. Когда хозяин дома ушел, вор бросился к тому сосуду, где, как он думал, были золотые монеты, а на самом деле лежала пшеница. С большим трудом вытащил он сосуд из дома торговца и с великими мучениями донес его до своего порога. Открыв его, он увидел вместо золотых монет пшеничное зерно.

Некогда жил Шветакету Арунея. Отец сказал ему:

– Шветакету! Веди жизнь ученика. Поистине, дорогой, нет никого в нашем роду, кто не изучал бы Веды и был брахманом лишь по происхождению.

И став учеником в двенадцать лет, тот вернулся двадцати четырех лет отроду, изучив все Веды, самодовольный, мнящий себя ученым, и гордый.

– Шветакету, – проговорил отец, – раз ты столь самодоволен, мнишь себя ученым и горд, то спросил ли ты о том наставлении, благодаря которому неуслышанное становится услышанным, незамеченное – замеченным, а неузнанное – узнанным?