Так что мне пришлось отказаться от своей идеи принять душ, теперь мне ничего не оставалось делать, как ожидать свой бранч, хотя есть я не особенно хотел. Подойдя к одному из окон своего номера, несмотря на середину лету на улице шел мелкий дождь, англичане с зонтами в руках спешили по своим делам иди в свои офисы. Этот дождь мне напомнил сорокоградусную жару и городской пляж в Тель-Авиве. Когда израильские полицейские моего связного Сержа уводили под конвоем. Опять сработал Николай Иванович, став генералом, он не оставлял своих привычек мелкого доносчика. Желая, всеми способами поддерживать у ЦРУ и МИ6 свою значимость и весомость он теперь по одному сдавал все российскую агентуру на Западе! Мне стало тошно от одной мысли о том, что в тот момент я Сержу уже ничем не могу помочь. Он же, выполняя мою просьбу, рискнул своей жизнью, задержался в баре лишнюю минуту и попал в лапы израильской полиции!

Мое настроение с каждой минутой ухудшалось, мне захотелось выпить чего-нибудь покрепче, но не в гостинице. Я решил немного прошвырнуться по Лондону, подышать свежим, а не этим кондиционированным воздухом. Зонта у меня не было, но я знал эту идиотскую британскую привычку в дождь зонты выставлять у выходов из домов и офисов, чтобы каждый прохожий мог бы зонтом воспользоваться. Но только я собрался взяться за дверную ручку, как дверь сама бесшумно распахнулась.

В прихожей моего номера из-за дождя было очень сумрачно, почти совсем темно. Так что я, действуя интуитивно, успел сделать всего лишь один шаг в сторону. Но, тем не менее, я оказался вне зоны острого угла света, хлынувшего в проем двери из гостиничного коридора. Стоя за дверью, я мог наблюдать за тем, как в светлом углу появилась тень человека. Но, что мне больше всего не понравилось, этот человек входил в мой номер с правой рукой, прижатой с правого бока. Черт меня подери, и в этой руке человек-тень держал пистолет с навернутым глушителем.

Добрая, старая Англия, до чего она докатилась, вместо того, чтобы меня благодарить за неимоверную сумму денег, потраченных мною на гостиницу, решила мне подослать наемного убийцу. Да еще к тому неумеху, я его вырубил всего лишь одним ударом кулака в подбородок. Затем молодого парня с пистолетом затащил поглубже в свой номер, чтобы он оставался бы у меня на виду, чтобы он даже случайно не превратился бы в хладный труп! Затем я позвонил в службу обслуживания номером и поинтересовался:

– Что с вами происходит, свой бранч я заказал пятнадцать минут назад, а его все нет и нет?!

Сэр, вы уж нас извините, но в данный момент у нас столько заказов, что мы едва успеваем их все выполнять!

– Поэтому с тем, чтобы не выполнять и закрыть мой заказ, вы мне послали наемного убийцу?!

– Сэр, что вы говорите, у нас и мысли не …

– Тогда придите и его заберите! – Трубку внутреннего телефона я швырнул на рычаги.

Затем я снова поднял телефонную трубку внутренней гостиничной связи и набрал номер номера Баксбаума.

– Дэвид, у меня тут возникла одна небольшая проблема! Не могли бы вы сейчас прийти в мой номер.

Буквально за минуту мой номер заполнился целым взводом английской полиции, в нем стразу же стало нечем дышать. Видимо, эти полицейские готовились меня арестовать и тащить в каталажку за хладный труп, якобы найденный в моем номере. Но вместо этого полицейские узрели молодого человека с пистолетом в руке и с синяком на скуле, аккуратно лежавшего на ковре, расстеленном на полу гостиной. В этот момент в гостиной появился мой адвокат Дэвид Баксбаум, он явно был высокий профессионал своего дела. Одного взгляда Дэвиду хватило на то, чтобы понять, что именно в моем номере произошло. Всем своим телом он развернулся к полицейским и поинтересовался:

– Кто у вас, господа полицейские, старший?

Вперед выступила единственная дама среди всех этих полицейских. Причем она была типичной англичанкой, имела сухие черты лица, больше похожего на мужское, и хорошо заметные формы женского тела. Вот только эта англичанка была одета, как все полицейские, много одежды оранжевого цвета и никаких указаний на ее звание.

– Не могли бы вы представиться, мадам?! – Не менее вежливо ее попросил Дэвид Баксбаум.

– Кто вы такой, чтобы здесь распоряжаться, уважаемый господин! И, пожалуйста, вы нам не мешайте выполнять свои служебные обязанности!

– Какие именно, мадам, не соизволите ли вы со мной поделиться требуемой информацией!

– Мы пришли арестовать вот этого господина, он только что убил вот этого английского мальчика. – И мадам полицейская головой кивнула в сторону мальчишки с пистолетом и с синяком на скуле, все еще продолжавшего валяться на ковре.

– Разумеется, мадам, я вам не буду препятствовать в исполнении служебных обязанностей! Но, как мне показалось, то вы из них кое-что упустили! Вы до сих пор не установили жив или мертв этот мальчишка с пистолетом в руке?! Причем эту процедуру вы должны были бы проделать при свидетелях, а кроме вас, полицейских, в этом номере никого нет! Что означает, что вы не собираетесь при свидетелях устанавливать, жив ли этот убийца или нет?! К счастью я, американский адвокат, почетный член американской гильдии адвокатов, совершенно случайно проходил мимо номера своего соседа. Увидев, что дверь этого номера распахнута, то я решил своего соседа навестить и поинтересоваться его здоровьем. Ну, так что, мадам, может быть этот разговор мы с вами продолжим в суде?! Но в любом случае вы уж, пожалуйста, освидетельствуйте этот хладный труп, сейчас придут и свидетели. Я их заранее пригласил.

На целую минуту в моем номере воцарилась тишина. В это время мадам полицейская о чем-то размышляла. Я с громадным удовольствием наблюдал за тем, как продолжался ее мысленный процесс. На руках у нее был письменный приказ о моем аресте, но выполнить его она не может. Ведь, все доказательства того, что я целенаправленно и преднамеренно ни за что, ни про что убил английского гражданина пошли коту под хвост! Конечно, она могла бы попытаться меня арестовать, но в данный момент мадам хорошо понимала, что мой арест может привести к небывалому скандалу из-за присутствия американского адвоката. Причем скандал может оказаться такой силы, что и ее могут уволить из лондонской полиции из-за служебного несоответствия, а это для нее могло бы означать старость без пенсии и средств существования. Заместитель же интенданта лондонской полиции, подписавший этот приказ, останется в стороне, его ведь не за что наказывать.